Rancor

Глава 7

Ему дав­но бы­ло пле­вать.

Ког­да Лорд вы­зывал его, ког­да да­вал за­дания, ког­да он уби­вал ско­рее по при­выч­ке, не­жели из удо­воль­ствия. Ког­да его пы­тали кру­ци­ату­сом, а он до скре­жета сжи­мал зу­бы, не поз­во­ляя се­бе кри­чать.

Он и Дра­ко так учил. Но тот по-преж­не­му ос­та­вал­ся сла­бым маль­чиш­кой, не­дос­той­ным но­сить мет­ку по­жира­теля.

Его сын слиш­ком под­влас­тен эмо­ци­ям. Лю­ци­ус уби­вал в нём это на про­тяже­нии мно­гих лет обид и бо­ли.

Но, ка­жет­ся, впер­вые в жиз­ни ошиб­ся.

Дра­ко всё ещё чувс­тво­вал. И… чёрт. Оче­вид­но, Лю­ци­ус дол­жен пре­зирать в нём это. Те объ­ятия. По­рывис­тые, не­ук­лю­жие и… пер­вые. Он ни­ког­да не об­ни­мал сы­на. Да­же тог­да, ког­да они бы­ли од­ни.

Но тог­да… Зна­чил ли тот слу­чай, что Дра­ко…

Чушь. За что его лю­бить? За хлес­ткие сло­ва? Оби­ды? Кру­ци­ату­сы? За то, что пы­тал­ся вы­рас­тить его собс­твен­ной ко­пи­ей?

За что?

Мал­фой сжал в ру­ке бо­кал.

Что это, Лю­ци­ус? Не­уж­то, со­жале­ние?

Ты, дол­жно быть, сов­сем рех­нулся, ес­ли те­бя ин­те­ресу­ют чьи-то чувс­тва. Пусть да­же собс­твен­но­го ре­бён­ка.

И ещё.

Эта стран­ная тре­вога, ког­да он ду­мал о мет­ке, чер­не­ющей на пред­плечье сы­на.

Од­на мысль на зад­ворках соз­на­ния.

Не мысль да­же, чувс­тво. Собс­твен­ной без­на­дёж­ной ис­порчен­ности. Он не хо­тел та­кого для Дра­ко. Эта судь­ба не для не­го.

Ка­кие-то де­сять ме­сяцев Аз­ка­бана кар­ди­наль­но из­ме­нили Лю­ци­уса. Не сло­мали, нет. Из­ме­нили. Он всё ещё в сво­ем уме. Всё ещё арис­тократ. Всё ещё Мал­фой.

Толь­ко те­перь всё как-то не так. На пер­вый взгляд, в его жиз­ни ни­чего не по­меня­лось. Он за­нима­ет­ся тем же, чем и мно­го лет на­зад. И по­нима­ет, за­чем это нуж­но ему. Лор­ду. Об­щес­тву.

Но он прос­то смер­тель­но ус­тал. Мо­жет, это ста­рость?

Ни­чего боль­ше не нуж­но.

Толь­ко стран­ная тре­вога ме­ша­ет. Он дол­жен Дра­ко.

И он ви­новат… Чёрт, нет, это уже слиш­ком. Лю­ци­ус Мал­фой не мо­жет ис­пы­тывать чувс­тва ви­ны. Это про­тив его при­роды. Это про­тив все­го, что ему вдал­бли­вали в го­лову с са­мого детс­тва.