Ultima ratio

Глава 24. Где твой дом?

  Гермиона бесцельно бродила по многочисленным коридорам замка. Она чувствовала себя ужасно с момента своего признания. Лонгботтом отреагировал намного хуже, чем она ожидала.

«Ну, по крайней мере, он не проклял нас.», расстроено подумала Гермиона, прогуливаясь по коридору, шаги громким эхом отдавались на каменной клади.

Она оказалась в довольно уединенной части замка, пытаясь избежать компании других студентов. Она уверена, что они не упустили бы шанса забросать вопросами про ее с Томом отношения или к черту оставили бы разговоры и сразу прокляли.

Гермиона громко вздохнула и задумалась, что делать дальше. Она не могла слишком долго бродить по замку, но возвращение в гостиную Гриффиндора, конечно, тоже не было вариантом. Она уверена, что там Лонгботтом, и он был в ярости. Люпин и Уизли, скорее всего, тоже там и, вероятно, пытались усмирить Лонгботтома после этой шокирующей новости. Также проблемой было то, что Гермиона не хотела идти в общую спальню, потому что тогда она рискует встретиться с ее болтливыми соседками. После этой сцены в Большом зале они наверняка попытаются выжать из нее столько информации, сколько только смогут. Гермиону посетила навязчивая мысль: «Может быть, лучше было бы просто сбежать из замка и начать новую жизнь далеко-далеко отсюда?»

«Карибское море может идеально подойти в это время года»Гермиона тихо хихикнула, свернув за угол в новый проход, —«Или Албания. Может быть, погода там не такая теплая, но Том вскоре был бы рядом».

Гермиона была глубоко погружена план побега, когда услышала глубокий голос позади нее:

— И что сказали твои дорогие друзья?

Она резко повернулась и увидела Тома, расслабленно стоящего у стены. Гермиона сдержалась, чтобы не закатить глаза, увидев его ухмылку, расплывшуюся по всему лицу, пока он увлеченно ее рассматривал.

— Чего такой радостный? — раздраженно спросила Гермиона.
Ее плохо скрытое раздражение вызвало только еще большую улыбку на лице Тома:

— Ничего, — бодрым тоном сказал он.
Затем он оттолкнулся от стены и неспеша подошел к ней. Уголки его рта все еще приподнимались в этой «слизеринской» ухмылке, когда он посмотрел на нее сверху вниз. Он взял ее за руку и начал куда-то вести. Гермиона вздохнула, но ничего не сказала и пошла за ним.

— Я думал, мы встретимся сразу после того, как вы поговорите, — удивленно сказал он, без тени обвинения в голосе. Похоже, что он был в хорошем настроении.

Гермиона произнесла неопределенный звук, уклоняясь от ответа.

— Итак? Что насчет твоих друзей? — повторил Том, ведя ее вдоль коридоров. Его тон был легким, небрежным, словно он размышлял о погоде. Это раздражало. — Что они сказали про твои неожиданные отношения?
Гермиона прищурилась, глядя на него с опасением.

— Почему тебя вдруг волнует, что скажут мои друзья? — ответила она с подозрением в голосе.
Том усмехнулся:
— Я просто хочу быть готов, если твои глупые дружки решат напасть на меня.

— Они не глупые, — ответила Гермиона, метнув на него хмурый взгляд.
Тома словно не волновало ее раздражение. Он просто продолжал невинно улыбаться, что еще больше ее раздражало. Когда они прошли дальше, в следующий проход, Гермиона мгновенно заметила группу девушек с Рэйвенкло, идущих им навстречу. Они, наверное, были с четвертого или пятого курса. У Гермионы чуть не вырвался стон, когда она заметила враждебные взгляды некоторых из них. С тех пор, как она покинула Большой зал, она не встречала других студентов, поэтому она не знала, что другие студенты думают о ее отношениях с Томом. Но теперь эти девушки из Рэйвенкло дали довольно четкое представление, как другие студенты отреагировали на новость. Она заметила, что лишь одна или две девушки с любопытством смотрят на Тома, но остальные бросали довольно угрожающие взгляды на Гермиону. Хотя она догадывалась, что они с радостью бросили бы в нее реальные проклятия, если бы сейчас Тома не было рядом. Гермиона устало вздохнула. Это было последнее, в чем она нуждалась — армия мстительных фанаток Тома. Они напомнили ей о том времени перед каникулами, когда они все думали, что она быласумасшедшей сталкершей, которая пыталась соблазнить Тома. Она вспомнила, что тогда, по-крайней мере, ее друзья были рядом и пытались подбодрить ее, что они, конечно, не будут делать снова — поняла Гермиона с долей сожаления. Её не волновали те ревнивые девочки, они уже довольно четко дали понять, что многие из них не очень любят ее, но она все же может жить с этим. Откровенно говоря, она пережила и похуже... Гораздо хуже, если честно.
Нет, то, что действительно тронуло ее — это лица ее друзей, когда она открыла им правду. Ей оставалось лишь надеяться, что Лонгботтом все же сумеет простить ее. Она нуждалась в его прощении, потому что это разочарование на его лице был именно тем выражением, которое она всегда представляла на лице Гарри или даже Рона, если бы они увидели то, что она делает. Если Лонгботтом не сможет простить ее, то и друзья из ее будущего никогда бы не приняли эти новые отношения. Помимо всего прочего, она осознала насколько не ранит то, что ее друзья могут отвернуться от нее. Они всегда давали ей то ощущение нормальной жизни, которую она потеряла давным-давно. В их окружении она снова могла почувствовать себя нормальной.

«Словно ее никогда не касалась тьма»,— Гермиона вздрогнула, когда эта мысль проскользнула в её голове. Она прижалась ближе к Тому, сжимая его руку обеими руками. Он взглянул на нее, вопросительно приподняв одну бровь:

— Все прошло не слишком гладко, не так ли? — спросил он ее, и небольшая насмешка исчезла из его голоса.
— Ну, Амарус и Ричард отнеслись с пониманием, — тихо сказала Гермиона и после небольшого колебания продолжила, — Марк же наоборот...
— Лонгботтом? — спокойно спросил Том.
«Слишком спокойно, чтобы быть правдой», — подумала Гермиона.
— Да, ты ему не нравишься, — негромко ответила она.
Том довольно мрачно усмехнулся на это, затем сказал:
— Правда?

Она решила оставить это без ответа.
Спустя несколько коридоров, они стояли перед знакомыми, огромными, деревянными дверями и Гермиона нахмурилась:

— Библиотека, Том? — недоверчиво спросила его Гермиона.
Он просто улыбнулся, смотря на нее сверху, и снисходительно сказал:

— Сегодня воскресенье, милая. Поверь, мы будем почти одни.

Гермиона пожала плечами и последовала за ним внутрь. На входе она увидела миссис Питерс, которая сидела на своем привычном месте. Гермиона невольно задалась вопросом, бывает ли у этой женщины выходной.

— Ах, мисс ДеСерто, — радостно воскликнула миссис Питерс, когда заметила Гермиону, затем ее взгляд перешел к Тому, стоящему рядом, — И мистер Риддл. А я все ждала, когда же два худших книжных червя этой школы найдут друг друга.

— Здравствуйте, миссис Питерс, — улыбнулась Гермиона библиотекарю.
Затем она позволила Тому потащить ее дальше, вглубь библиотеки. Гермиона не удивилась, что он потянул ее в сторону Запрещенной Секции, хотя когда они достигли этой части библиотеки, они не вошли туда, а прошли сквозь. Гермиона нахмурилась, пробегая взглядом по книгам Темных Искусств, стоящих на полках. Она словно почувствовала эту пугающую темную ауру, которую они излучали. Том, казалось, почувствовал ее недовольство, когда спросил:

— Не нравится эта секция библиотеки, не так ли?
— Нет, — ответила Гермиона, глядя на старые фолианты Темных Искусств.
Том изогнул бровь:
— Мисс ДеСерто не любит книги. Я потрясен, — сказал он сухо.
Гермиона отвела глаза от томов Темных Искусств и оглянулась на него, потом она тихо произнесла:
— Эти книги опасны...
— Я считаю, что в них есть нечто завораживающее, — ответил Том, глядя на пространство вокруг.
Гермиона не была особо удивлена, но ее все равно насторожил его азарт:

— Я думаю, что эти книги запрещены не просто так, — сказала она ему.

Том хмуро посмотрел на нее:
— Так ты считаешь справедливым ограничивать доступ к знаниям? — спросил он, в то время, как его лицо снова скрылось под бесчувственной маской.

Она задумалась над его словами лишь на мгновение, а затем ответила:
–Если это знание опасно, то да.

Том снова взглянул на нее, прежде чем заявил голосом, лишенным эмоций:
— Я думаю, что невежество опаснее, чем когда-либо может стать знание.

Гермиона посмотрела на него. Возможно, в его словах была доля правды. Совсем чуть-чуть.

Еще несколько шагов и они, наконец, покинули мрачную атмосферу Запрещенной секции. Том направлялся к огромному окну в дальнем конце библиотеки. Оно было спрятано здесь, в задней части, куда обычно не заглядывает ни один студент. Чтобы добраться туда, они должны были обойти вокруг другой полки, полной старых, пыльных томов, чтобы, наконец, добраться до окна. Гермионе пришлось согласиться с предыдущим заявлением Тома. Было крайне маловероятно, что кто-то помешает им здесь. Под окном был огромный деревянный подоконник. Гермиона признала, что это место выглядит довольно привлекательно. Слабые лучи зимнего солнца мягко проникали сквозь стекло огромного окна, снаружи виднелась огромная территория Хогвартса, покрытая тонким слоем белого снега, а Черное озеро блестело на солнце, покрытая льдом.

Том вытащил свою палочку и взмахнул ею в сторону подоконника. Из воздуха появилось несколько удобных подушек. Затем он сел на подоконник и потянул Гермиону за собой:

— Я часто пробираюсь сюда, чтобы почитать, — сказал Том, взглянув на нее сбоку.

«Поближе к Запрещенной секции?» — Гермиона удивленно смотрела на него, хотя и не высказывала своих подозрений, а вместо этого она села рядом с ним.

— Ты меня приятно удивляешь, — сказал Том игривым голосом, когда она с комфортом прижалась к нему.
Она подняла брови, глядя на него в новом вопросе, на что он усмехнулся:

— Я никогда не думал, что ты расскажешь своим... друзьям обо мне, — небрежно сказал Том. — У меня было такое ощущение, что ты стыдилась меня, — И под конец добавил тщеславным тоном, — И позволь отметить, что это для меня в новинку — любая нормальная девушка провела бы меня за руку через всю школу, словно по подиуму.

Гермиона прищурила глаза, что вызвало у него озорную улыбку.

— Я нормальная! — взвизгнула она, прежде чем толкнула его.

Она растерялась, когда он прикрыл глаза, словно от боли, ведь она слегка ударила его руку. Гермиона нахмурилась в замешательстве, пока не вспомнила, что ее проклятье попало в эту руку. Она почувствовала укол вины в животе, наблюдая, как он осторожно растирает руку. Гермиона действительно потеряла контроль прошлой ночью на Астрономической башне. Те проклятия, которые она в него посылала были очень опасны. Если бы он не был таким могущественным, она могла бы нанести непоправимый ущерб. Гермиона медленно перевела взгляд с руки Тома на его лицо.

— Том, я... я не знаю, что со мной было вчера, — тихо бормотала она, — Это был... я была просто в ярости, и...– она тщетно подыскивала подходящие слова, когда смотрела в его завораживающие серые глаза, — Это было слишком, — наконец-то прошептала она.
— Ну, по крайней мере, моя кожа все еще прежнего цвета, — подколол Том, и мягкая улыбка тронула уголки его рта.

Гермиона отвела взгляд и посмотрела вниз на руки. Чувство вины усилилось еще больше, когда она вновь вспомнила о том, как прокляла Николс. Тогда она непростительно легко потеряла контроль, потому что знала, что Николс не сможет защитить себя.

— Ох, Гермиона, пожалуйста, — протянул Том, — не говори мне, что ты все еще чувствуешь вину за Николс.

Она снова посмотрела на него и заметила, что он ухмыляется. Тогда он продолжил шелковым, невинным тоном:
— Знаешь, сегодня утром в гостиной, Николс, казалось, уже забыла о твоем нападении на нее. Она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы соблазнять меня.

Глаза Гермионы медленно расширялись, когда она смотрела на него.

— Она даже поинтересовалась, в порядке ли я и не ранила ли ты меня, — сказал Том самым невинным и разговорчивым тоном, что даже ухмылка покинула его лицо.

На лице Гермионы был шок, красноречивее любых слов.

— Не расстраивайся, — продолжал Том самым честным голосом, — Я соврал. Я сказал, что ты ни за что не причинишь мне вреда.

— Чего?.. — Слабо спросила Гермиона.

Она смотрела на Тома широко раскрытыми глазами, а он спокойно смотрел на нее в ответ. Его лицо выражало абсолютную невинность, в то время как его глаза блестели искренностью. Но спустя несколько секунд, парень не мог больше сдерживаться и расхохотался:

— На самом деле, вы, гриффиндорцы, слишком наивны, — наконец сказал он, все еще насмехаясь над ней, — Теперь я наконец понял, почему они распределили тебя туда.

Гермиона сердито смотрела на него, но это не мешало ему еще больше смеяться над ней.

Это подтолкнуло ее подколоть его:
— Я действительно ненавижу слизеринцев.

— Но ты всего-навсего знаешь нас сколько? Несколько месяцев? — Он ухмыльнулся ей, — Я уверен, ты научишься понимать наш прекрасный юмор.

Взгляд, который она в него метнула, стал еще темнее, и она тихо произнесла:
— Я так не думаю.

Казалось, Тома не волновал ее довольно враждебный, хмурый взгляд. Вдруг ухмылка оставила его лицо, и теперь он смотрел на нее с приторно грустным выражением на лице:
— Все еще коришь себя за то, что прокляла меня? — спросил он ее спокойным голосом.

— Нет, — раздраженно ответила Гермиона, — Я могу случайно вспомнить, почему прокляла тебя.
Том хмыкнул, но затем, к её удивлению, на его лице появилась улыбка. На этот раз это была не ухмылка, а именно та самая искренняя, теплая улыбка.

— Видишь? Тебе действительно не стоит чувствовать себя виноватой, — прошептал он мягким голосом.

Он успокаивающе улыбнулся, и в ее животе снова возникло то самое странное покалывание, когда она смотрела в его поразительно серые глаза. Том протянул руку и нежно провел ладонью по ее щеке. Ощущение трепета в животе усилилось, поэтому Гермиона решила не сопротивляться этому чувству и прижалась к Тому. Она обняла его за шею, прежде чем притянуть ближе, закрыла глаза и поцеловала. Одна из ее рук блуждала по спине и взъерошила его темные волосы, тем самым полностью разрушив его идеальную прическу, но Том, казалось, не возражал, а притянул ее еще ближе и углубил поцелуй.

Гермиона слегка задыхалась, когда они оторвались друг от друга. Она прижалась к нему и опустила голову на грудь, его руки по-прежнему бережно обнимали ее. Они сидели так некоторое время и Гермиона чувствовала себя так комфортно, так правильно в его руках.
Спустя некоторое время Том слегка сместился и затем спросил ее мягким голосом:

–Как ты себя чувствуешь сегодня?

Гермиона посмотрела на него и обнаружила в серых глазах тень беспокойства. Она удивленно заметила, что Том выглядел немного уставшим.

— Хорошо, — тихо ответила Гермиона.

Том крепче обнял ее и прижал к себе:

— Может быть, мне всегда стоит спать в твоей постели, — соблазнительно шепнул он, — Не хочу больше, чтобы у тебя были кошмары, — он попытался убедить ее невинным тоном, хотя Гермиона могла почувствовать, как он ухмыльнулся у ее лица, прежде чем поцеловать в щеку.

— На самом деле, почему бы тебе не переехать в спальню Слизерина? — Продолжил он нежным голосом.

Гермиона подняла на него глаза. Он улыбался ей, но она снова заметила усталость на его лице:

— Не глупи. Мрачная атмосфера, несомненно, сведет меня с ума, — усмехнулась она в подражании его тона, хотя забавная ухмылка на лице выдала ее.

Том усмехнулся до того, как снисходительно произнес:
— Это не мрачность. Это сложная классика, но ты, конечно, не поймешь.
— Конечно, — ответила она, но потом прищурилась, когда он попытался подавить зевок, Том, казалось, очень устал, — Во сколько ты ушел из моей спальни прошлой ночью?

— Хм, — он посмотрел на нее сквозь полуприкрытые глаза. — Не знаю. Поздно, я думаю, — улыбнулся он ей.

— Тебе не нужно было так долго оставаться, — мягко отчитала Гермиона.

— А что, если бы у тебя был еще один кошмар? — нежно поддразнил он ее в ответ, прежде чем театрально вздохнул, — Что бы ты без меня делала?

Гермиона прижалась к нему и наслаждалась этим комфортом, которое дарили его руки, обвитые вокруг нее. Это даже позволило ей проигнорировать его издевку.

Спустя некоторое время она спросила:
— А как ты все-таки поднялся по лестнице в спальню для девочек?

Том ничего не ответил.

— Том? — спросила она, а затем слегка повернула голову, чтобы посмотреть на него, так как он до сих пор молчал.

Его глаза были закрыты, а сам он прислонился к оконной раме, его руки были все еще крепко обернуты вокруг нее. Гермиона улыбнулась, рассматривая его. Очевидно, он устал сильнее, чем признал. Она согнула запястье, и черная палочка оказалась в руке, затем она махнула палочкой по направлению к полке книг, стоявших недалеко от их окна. Мгновенно к ней взлетел древний фолиант с позолоченными краями. Гермиона поймала его и прочитала название: «Волшебная Флора и Фауна Вест-Индии». Она не хотела разбудить Тома, поэтому подавила хихиканье, читая название. Это слишком хорошо вписывается в ее предыдущие надуманные планы побега.

Она все еще чувствовала, как руки Тома крепко обнимали ее, когда открывала книгу. Во время чтения улыбка все не сходила с ее лица.