Ultima ratio

Глава 5.Каково же быть ненавидимой?

  Гермиона покинула больничное крыло уже вечером и направилась в Большой Зал на ужин. Скорее всего, история их маленькой дуэли во время Защиты от Темных Искусств успела облететь всю школу. Гермиона действительно не хотела быть объектом сплетен и слухов, но сейчас она уже ничего не могла изменить. Ее первоначальный план держаться как можно незаметнее рушился у нее на глазах. Что бы сказала бы профессор МакГонагалл, видя, как она искажает линию времени? 

«Скорее всего, она бы прокляла меня на месте», – Гермиона улыбнулась.

Она дошла до Большого Зала и, войдя, увидела других студентов, которые уже ужинали, сидя за столами своих факультетов. С появлением Гермионы гул в зале стих, и все уставились на нее. Гермиона заметила, что это были не просто взгляды, а враждебные взгляды. Девушка подготовила себя к такому поведению со стороны слизеринцев, ведь она сражалась с их злобным лидером. Но она столкнулась с враждебностью не только с их стороны, но еще и от Рейвенкло с Хаффлпаффом, и даже от гриффиндорцев. Гермиона была потрясена. Что она сделала не так? Это ведь не могло быть просто из-за дуэли?

Внезапно смутившись, Гермиона поспешила к гриффиндорскому столу. Она ощущала на себе эти взгляды, следящие за каждым ее шагом. Дойдя до стола, она отчаянно начала искать, где присесть, чтобы наконец перестать быть в центре внимания. Но каждое свободное место при приближении Гермионы чудесным образом оказывалось занятым. Очевидно, никто не хотел, чтобы она находилась рядом. Гермиона не понимала, что на них нашло, ведь они всегда хорошо ладили. Почему сейчас гриффиндорцы ее избегают? Вскорости Люпин поймал ее взгляд и молча пригласил сесть рядом с ним. Посмотрев с благодарностью, она подошла к нему и села.

– Спасибо, – мягко прошептала она.

Он кивнул, даже не улыбнувшись.

Болтовня возобновилась, но Гермиона все еще ощущала присутствие неприязни. С ней никто не разговаривал. Девушка хотела спросить Люпина, что же произошло, но не посмела сделать это сейчас, когда вокруг столько ушей. Гермиона положила в свою тарелку немного жареной картошки и сосисок и начала есть, хотя у нее уже пропал аппетит. В разговорах других студентов она отчетливо слышала свое имя. Еще немного повозив картошкой по тарелке, она встала и пошла к выходу из Большого Зала, где в нее кто-то врезался, причем очень сильно. Гермиона почувствовала острую боль в порезе на плече. Толчок был такой силы, что ее отшатнуло к стене. Мимо прошла компания рейвенкловок и, очевидно, это кто-то из них толкнул ее. Они смотрели на Гермиону так, как будто та была самым мерзким куском мусора, а некоторые даже злобно усмехнулись, когда гриффиндорка схватилась за больное плечо.

– Шлюха! – бросила одна из них, проходя мимо.

Остальные девушки злорадно засмеялись. Гермиона пошла в гостиную Гриффиндора в замешательстве и немного обиженная таким поведением. Через портрет она зашла в безлюдное помещение. Все остальные еще ужинали в Большом Зале. Так как делать все равно было нечего она поднялась в женскую спальню, опрятность которой сейчас невероятно раздражала.

«Тупая Леджифер!»

Гермиона села на кровать.

«Какая муха их укусила?» Девушка откинулась на подушку.

Появление такой враждебности не могло появиться только из-за дуэли с Риддлом. Конечно, с ее стороны было глупо вступить в поединок именно с ним, но выбора не было. И почему другие возненавидели ее из-за этого? Ну да, она потеряла баллы факультета, но не так уж и много. Нет, это было связано с чем-то другим. Скорее всего, пока она находилась в больничном крыле, что-то произошло.

Девушка услышала, как кто-то поднимается по лестнице, а через несколько мгновений дверь открылась, и в комнату вошли ее соседки. Они уставились на нее с неприязнью, хотя Виола выглядела безразличной. Люсия легла на свою кровать, отодвинувшись подальше от Гермионы, и начала что-то строчить в своем розовом дневнике. Виола скрылась в ванной, а Диана принялась рыться в своих вещах. Роза стала перебирать свои эссе, а потом подняла голову и с ненавистью посмотрела на Гермиону. Они уже начали сильно раздражать девушку, ведь она не сделала ничего, чтобы заслужить такое отношение.

– Да что с вами такое? – выкрикнула Гермиона, ни к кому конкретно не обращаясь.

Диана полностью проигнорировала ее эмоциональный взрыв, а Люсия, нахмурившись, посмотрела на нее, но ничего не сказала.

– С нами-то ничего. А вот ты – маленькая коварная сука! – прошипела Роза, оторвав взгляд от эссе.

Гермиона была потрясена резкостью в ее голосе, ведь обычно Роза никогда так не разговаривала. И никто, даже Диана, не одернул ее за оскорбление. Гермиона больше не хотела с ними разговаривать, поэтому задернула полог кровати. Схватив учебник по арифмантике, она начала читать главу, которую они должны были проходить на следующем уроке. У девушки были и более существенные проблемы, чем переживать из-за глупых школьниц, изводящих ее. Другие уже делали это раньше. Через несколько часов чтения книга выпала из рук Гермионы, и девушка заснула.

– Ты, ничего не стоящая грязнокровка!

Пожиратель Смерти плюнул и ударил Гермиону в бок. Девушка лежала у его ног, свернувшись в клубок. Как она могла быть такой безответственной? Гермиона оставила убежище, чтобы пойти в деревню за едой, ведь они не ели уже несколько дней. Сейчас уже бушевала открытая война между Волдемортом и Министерством, и Пожиратели Смерти были повсюду. Становилось все труднее и труднее находить укромные места, чтобы поставить палатку. Все враги знали их в лицо, поэтому они не могли просто прийти в магазин и купить еду без риска быть пойманными.

– Где Поттер? – спросил другой Пожиратель. Ее окружали пятеро врагов. Гермиона не ответила, и Пожиратель направил на нее палочку, прошипев:

– Круцио!

Моментально ее накрыла знакомая мучительная боль от проклятья Круциатус. Хотя она и была знакомой, но привыкнуть к ней было невозможно. Она прорывалась вглубь, в самое сердце, саму человеческую сущность, и пока не заполонила собой все, не остановилась. Пожиратель схватил девушку за руку и грубо дернул, заставляя сесть.

– Где Поттер? – снова спросил он.

Гермиона посмотрела на него и покачала головой. Она ни за что им не скажет. Пожиратель плюнул в нее и ударил по лицу так сильно, что она упала на бок, а из уголка рта потекла кровь.

– Мерзкий кусок дерьма! – закричал он на нее. – Мне стоит просто убить тебя, маггловская шлюха!

Гермиона заплакала. Они убьют ее, но не раньше, чем попытаются выбить из нее информацию всеми возможными способами...

Девушка проснулась и почувствовала, как по щекам текут слезы.

«Мерлин! Возьми себя в руки!» – приказала она себе. Если она будет переживать из-за отношения других к ней, то это осложнит задачу попасть в свое время. Гермиона встала, переоделась, а затем вышла из спальни. Остальные студенты не сказали ей ни слова, полностью игнорируя ее. Гермиона хотела пойти на завтрак в Большой Зал, но передумала, поняв, что не сможет съесть ни кусочка, если все будут на нее таращиться так же, как вчера. Вместо этого она направилась к кабинету Истории Магии.

Этот урок был просто ужасен. Профессор Биннс, как всегда, невыносимо скучно бубнил то об одной, то о другой гоблинской войне. Студенты продолжали в основном игнорировать девушку, а если не игнорировали, то пытались проклясть. На ее столе взорвалась чернильница, окатив ее с головы до ног черными чернилами. Никто даже не попытался помочь ей очистить лицо и одежду, а только злобно смеялись.

Чуть позже в тот же день, Гермиона шла на обед в Большой Зал. На самом деле она совсем не хотела туда идти, но так как она уже пропустила завтрак, то была очень голодна. Впереди она увидела идущих по коридору Лонгботтома, Уизли и Люпина, и решила наконец узнать, почему все ее избегали.

– Привет, – поздоровалась она, догнав их.

Лонгботтом посмотрел на нее, и в его глазах девушка увидела разочарование. Но из-за чего? Он ничего не сказал, а просто ушел от них. Гермиона тут же почувствовала обиду на такое поведение. Люпин и Уизли казались более сдержанными и продолжали идти рядом с ней.

– Кто-нибудь может мне сказать, что произошло? – нетерпеливо спросила она.

Уизли и Люпин переглянулись, явно чувствуя неловкость, а потом Люпин сказал:

– Ну, это касается тебя и Риддла.

– Что насчет меня и Риддла? – спросила Гермиона, когда не услышала продолжения.

– Все узнали, что ты приставала к Риддлу и... – бросил Люпин.

– Что, прости? – вознегодовала Гермиона.

– Ты правда предлагала Риддлу встречаться, Гермиона? – с нажимом спросил Уизли.

Гермиона неверяще уставилась на них. «Что за черт?»

– Нет, я не делала этого! – сказала она с отвращением.

– Не делала? – Уизли поднял брови.

– Конечно же, нет! – Гермиона начинала раздражаться.

– Я так и думал, – сказал Люпин.

Гермиона повернулась к нему.

– Тогда расскажи мне обо всем.

Люпин прочистил горло и сказал:

– Появился слух, Гермиона. Все говорят, что ты позвала Риддла на свидание, а он отказался.

– Что я сделала?

– Но, боюсь, это еще не все, – продолжил Люпин. – После того, как он отшил тебя, ты разозлилась и начала кричать и оскорблять его. И из-за того, что он все еще не соглашался пойти с тобой на свидание, ты стала угрожать ему.

– Я угрожала Риддлу?

Все это было просто нелепо. Она, угрожающая Риддлу?

«Все было как раз наоборот!»

– Мне жаль, но слух именно такой, – Люпин сочувствующе посмотрел на нее. – И чтобы отомстить ему за отказ, ты напала на него во время урока Защиты от Темных Искусств.

– Ты ведь шутишь, да? – Гермиона не верила своим ушам. – Это он напал на меня, а мне всего лишь пришлось защищаться.

– Ну, на самом деле ты использовала несколько довольно серьезных заклинаний, Гермиона, – вставил Уизли. – Чего стоит тот яркий луч, который прожег охеренную дыру в каменном полу!

Гермиона пожала плечами. Да, это заклинание действительно опасное. Но ни одно заклинание не считалось достаточно сильным, когда оно было направлено на Лорда Волдеморта. Он заслужил это.

– Его атаки тоже не были безобидными. Но кто распустил эти дурацкие слухи? Я бы никогда не позвала Риддла на свидание, – Гермиона закатила глаза.

– Я не знаю, – Люпин нахмурился. – Но самое плохое, что все в это верят.

– Да, даже Лонгботтом, – с горечью произнесла девушка.

– Он дурак, Гермиона, – Уизли попытался утешить ее. – Он просто слишком чувствителен ко всему, что касается Риддла. Ты же знаешь, что он просто ненавидит его.

– Я просто надеюсь, что все они поймут, насколько неправы, – Гермиона вздохнула.

Этот слух объяснял все, ведь Том Риддл был самым популярным парнем, и, хоть и неохотно, Гермионе пришлось это признать. Он создал себе идеальную репутацию среди студентов и даже учителей. В глазах всех он был бедным, но гениальным сиротой. Таким храбрым и красивым. Девушки ложились перед ним штабелями, а парни уважали и хотели дружить с ним. Он всех обвел вокруг пальца. Гермиона сомневалась, что много людей знали настоящего Тома Риддла. Среди них были, конечно же, Дамблдор и последователи Риддла, будущие Пожиратели Смерти, которые боялись его. Но кто еще? Гермиона сомневалась, что остальные могли хоть в чем-то его подозревать. А теперь она, новая студентка, нападает на их золотого мальчика. Разумеется, они ее возненавидели, стали нападать на нее и делать ее жизнь настолько невыносимой, насколько это возможно. Гермиона вспомнила слова Риддла:

«Не стоит начинать со мной войну. Ты можешь очень сильно пожалеть об этом».

Может быть, эта война между ними уже началась? И сейчас Гермиона подверглась первой атаке. Она была совершенно уверена, что Риддл сам придумал эту басню.

Обед оказался не намного приятнее урока Истории Магии. Гермиона пыталась есть очень быстро, чтобы побыстрее покинуть Большой Зал, потому что все эти убийственные взгляды не придавали хорошего настроения. А после того, как ей в спину ударил Летучемышиный сглаз, аппетит пропал сам собой. Поэтому она ушла из Большого Зала, направляясь на урок Чар, который обещал быть замечательным, учитывая, кто ее сосед. Гермиона вздохнула, заметив, что в последнее время делала это очень часто.

«Интересно, почему?»

И еще она стала очень саркастичной.

Зайдя в кабинет Чар, она села на свое место, мечтая оказаться совершенно в другом. Студенты начали приходить один за другим и, проходя к своим столам, бросали на нее ненавистные взгляды.

«Это уже не оригинально», – подумала Гермиона.

Но пока они не бросают в нее проклятья, ей все равно.