we aren't bulletproof

chapter 20

— Чонгук-а, — шепчет Тэхен дрожащим голосом, держа в ладонях лицо Чона. Он тяжело дышит, стараясь вдохнуть как можно больше кислорода. Он задыхается. Темно-карие глаза закатываются. Тэхен судорожно прижимает к себе бьющееся в лихорадке тело, делясь теплом и не давая холоду прокрасться внутрь. — Гук-и, слушай мой голос, я с тобой, я не оставлю тебя, — говорит Ким, быстро утирая подступающие слезы рукавом и вновь приподнимая голову Гука.

Чонгук бледный, почти серый. Ледяные пальцы на здоровой руке изо всех сил цепляются за руку Тэхена, как за спасение и единственный шанс удержаться, оставаясь в сознании. Силы медленно покидают, держать глаза открытыми все труднее. Видеть взволнованное лицо Тэхена больно. Больнее, чем укус мертвеца, расцветающий ярко-алым на посеревшем плече. Вирус стремительно захватывает клетки тела, заражает кровь и все ближе и ближе подкрадывается к мозгу.

Тэхен утирает банданой испарину со лба Чонгука, убирает прилипшую челку назад и поглаживает большим пальцем впалую щеку. С каждым хрипловатым выдохом из Чона выходит частичка жизни. Хватка на руке все слабее, дыхание все незаметнее. Ким всхлипывает, наклоняясь к лицу Гука и прижимаясь губами ко влажному от пота виску. Видеть, как из Чонгука уходит жизнь и не быть в состоянии что-то сделать — невыносимо. Они заперты в одной камере, брошены гнить вдвоем. Шуга проявил небывалое милосердие, оставив умирающего Чонгука с Тэхеном. И милосердие, и наказание. И еще один изощренный способ собственного развлечения.

— Т-тэ... — хрипит Чонгук, еле разлепив веки и ища расфокусированным взглядом лицо Тэхена. Он находит в себе новые силы и поднимает к Киму руку, касаясь большим пальцем дрожащих и влажных от слез губ. Теплые, мягкие и нежные. Губы, от которых отрываться не хотелось, о которых Чонгук мечтал, каждый раз давя в себе желание впиться жарким поцелуем, чтобы впоследствии получить звонкую пощечину.

— Молчи, Чонгук, молчи, тебе нужны силы, — всхлипывает Тэхен, прикрывая глаза и позволяя холодному пальцу скользить по своим губам.

Силы, чтобы прожить еще хоть минуту.

Чонгука не спасти. Никто не выживает после укуса мертвеца.

— Я с-столько глупостей совершил, — еле слышно шепчет Чонгук, смотря в глаза Кима. Тэхену бы отвернуться, не видеть глаз, полных сожаления, боли и вины. Тэхену бы насмотреться на эти карие глаза, пока они еще карие и живые. Пока в них чувства искрятся, сменяя друг друга за короткое мгновение.

Он находит руку Чонгука, не отрываясь от его глаз, и переплетает свои пальцы с его ледяными и теплыми одновременно, способными еще отвечать. Они держатся крепко, отчаянно. Тэхен не хочет отпускать, Чонгук не хочет уходить, не хочет переставать чувствовать тепло родного человека, не хочет переставать слышать его бархатный голос, ласкающий слух, успокаивающий и разрядом прошибающий вместе.

— Убей меня, Тэ, — вновь шепчет Гук, слегка кривя лицо от боли. В уголках глаз скопились хрусталики, что срываются и стекают слезами вниз. — Это буду не я... иначе тварь, — он прикрывает глаза и тяжело сглатывает, затем продолжает, едва заметно шевеля пересохшими губами, — убьет тебя...

— Не говори мне этого, не говори глупости, — умоляет Тэхен, качая головой и крепче сжимая ослабшую руку Чона. Слезы стекают по тэхеновым щекам, падая на грудь Чонгука и растворяясь в окровавленной футболке. — Я буду рядом, пока могу, понял? Не думай о таком, Гук-и.

Гук замолкает, не моргая разглядывает лицо Тэхена перед собой. Он полностью расслабляется, чувствуя, как Ким поглаживает его по окровавленным волосам, как прижимает к себе единственную руку Гука, не дает почувствовать себя одиноким. Он рядом, он не уйдет. Чонгук леденеет, каменеет, перестает чувствовать собственное тело. Вирус поражает органы и добирается до участков мозга, пожирая один за другим.

— Хен... — шепчет Гук после мучительно бесконечного молчания. — Можно мне с тобой? — спрашивает он, с мольбой смотря на Тэхена, что застыл в непонимании, глядя в большие и полные надежды глаза. — Я не буду мешать, обещаю... — просит он. Хриплый голос постепенно затихает.

— Гук-и, ты со мной, ты не мешаешь мне, — отвечает Ким, погладив Гука по щеке. Он давит новый всхлип, а горло саднит от застрявшего комка. Крик так и остается где-то внутри Тэхена. У Чонгука мозг перестает нормально функционировать, он повторяет воспоминания, окунается в них, падает так глубоко, что теряет чувство реальности, перестает ощущать боль. Тэхен его теряет.

— Я с-смогу тебя защитить, хен... — говорит Гук еле слышно, обессиленно прикрывая веки. Держаться все труднее. — Ты веришь... мне?

— Верю... я верю, Чонгук, всегда верил, — кивает Тэхен, утирает слезы Гука большим пальцем и прижимает обмякшее тело крепче, отдает все тепло, которое только в нем есть. Тэхену оно не нужно. Чонгуку — необходимо.

Хватка на ладони исчезает. Рука Гука безжизненно падает на холодный грязный пол камеры.

— Чонгук, — зовет Тэхен, хмурясь и беря в руки лицо Чона. Он не отзывается, не двигается совсем. Даже ресницы не подрагивают, складка на лбу разгладилась. Искаженное от боли лицо теперь умиротворенное, спокойное. Тэхену кажется, что на пересохших окровавленных губах застыла легкая улыбка. Чонгук спит и видит светлый сон. Тэхен осторожно опускает ладонь на его грудь и замирает, задерживает дыхание, прислушиваясь.

Но не слышит ничего.

Под ладонью сердце не бьется.

Тэхен кричит, прижимает к себе тело Гука и зарывается лицом в его волосы, мочит их своими горячими слезами. Чонгук — тряпичная кукла, безжизненное тело, не сохранившее даже тепла. Его не было изначально. Ким содрогается в громких рыданиях, зовет Чонгука и вновь сжимает его ладонь в своей, слегка трясет тело в надежде привести в чувства, но реакций больше нет. Боль расползается по всему телу, ноет в груди, разрывает ее от переизбытка. Тэхен собрать себя не пытается. Сил нет, желания тоже. Шуга забрал еще одну важную жизнь, что была у Кима. Шуга позволил этому случиться, а потом бросил умирать, заставил Тэхена захлебываться своей болью, оставив наедине с тем, кому выжить шансов не дано.

Чонгука больше нет.

Тэхен мелко дрожит, прижимаясь спиной к стене и держа в крепких объятиях мертвое тело. Больше не кричит и не плачет. Смотрит пустым взглядом перед собой, перебирая в пальцах волосы Чонгука. Время останавливается, замерзает. Не определить, сколько он так сидит. Тэхен потерял. Чонгука, смысл жизни, эмоции. Тэхен потерял остатки себя.

Голова под ладонью слегка шевелится. Тэхен замер, прикрывая глаза и сглатывая вязкую слюну. Померещилось. Но снизу доносится тихое хрипение, а копошение повторяется. Ким распахивает глаза, медленно опустив голову и смотря на Чонгука, что смотрит в ответ.

Не Чонгук.

Бывшие карими глаза теперь покрылись белесой пеленой, помутнели. Чонгук смотрит пустым взглядом, лишенным красок и чувств. Он Тэхена не знает, не помнит, не ощущает. Он видит еду, кусок свежего мяса. Под бледно-серой кожей змеями расползлись четкие контуры вен, а под глазами темные круги.

Хрип повторяется. Тэхен пытается осторожно отстраниться, не делая резких движений, пока Чонгук пробуждается по-новому. Он реагирует на любое движение Кима, скалясь и хрипя. Взгляда не отводит, не упустит. Тэхен больно прикусывает губу и медленно отодвигается в сторону. Страх нарастает, пуская по телу мелкую дрожь. Внезапно Чонгук резко тянется вперед, зло хрипя и протягивая руки к Киму. От неожиданности Тэхен вскрикивает и спихивает мертвеца с себя, подскакивая на ноги и пятясь к двери камеры. Сердце увеличивает биение в сотни раз, оглушает. Тэхен судорожно цепляется пальцами за ручку, стоя спиной к двери. Осознание приходит медленно, такого быть не может. Чонгука нет, есть тварь, жрущая плоть. Чонгука нет, нет.

Мертвец поднимается на ноги и снова смотрит на Тэхена, склонив голову набок. На губах застыл животный оскал. Он делает короткий шаг, затем еще один, постепенно надвигается, тянет обе руки в сторону Кима. Тэхен не может пошевелиться, собственное тело тяжелеет, парализует.

— Чонгук... — шепчет Тэ, с болью смотря на мертвеца. Вот он стоит, смотрит, способен двигаться. Точно живой. — Это я, слышишь меня? — спрашивает он, всхлипнув. Бесполезно, ведь знает, но боль новой волной растекается по венам, отталкивает осознание, не дает поверить в происходящее. — Пожалуйста, Гук-и...

Чонгук реагирует на голос более громким и злобным хрипением, клацает зубами и резко подрывается к Тэхену, вцепляется пальцами в плечо, тянется вперед, чтобы оторвать кусок, но Ким вовремя спохватывается, уперев руки в его грудь и не давая приблизиться.

Тэхен плачет и пытается удержать Чонгука. Страшно. Страшно не умереть. Видеть такого Чонгука — это страшно. Видеть потерявшего себя Гука, который не узнает того, кого любил, ради кого жертвовал и страдал — страшно и больно. Тэхен не пытается звать на помощь, не пытается убить голыми руками, хотя вполне мог бы. Рука не поднимается. Тронуть Чонгука, разбить череп о бетонный пол, чтобы добраться до мозга и уничтожить вирус. Не получится. Такое в голове не укладывается. Тэхен не убил ее, не сможет убить и Чонгука. Но от него не убежать. Бежать и не хочется. Чонгук так долго был один, так долго был съедаем болью и тоской. Его оставлять нельзя.

Сознание застилает густой туман, руки сами собой опускаются, позволяя Чонгуку добраться до желанного тела. Тэхен чувствует, как из шеи брызгает горячая кровь. Чонгук ею омывается, он ее пьет, рвет зубами сухожилия, мышцы, жадно разжевывает острыми зубами мясо, сжимая удивительно сильными пальцами плечо, чуть ли не ломая кость. Тэхен не кричит. Уже и не выйдет. В горле булькает кровь. Он кашляет, и густая алая жидкость стекает по подбородку, капая на грудь. Глаза непроизвольно закрываются. Собрав остатки угасающих сил, Тэхен поднял руку, запустив пальцы в волосы Чонгука, что сжирает его плоть, рыча и держа в своей крепкой хватке, и тянет еще ближе к себе. Чонгук его никому не отдаст.

Тэхен никуда и не уйдет.

— Тэхен-а!

Перед глазами белая вспышка, в ушах звон, сквозь который пробивается обеспокоенный голос.

— Тэ, ты там в порядке?

Тэхен резко подскакивает, жадно хватая ртом воздух и в шоке смотря перед собой. На глазах слезы, а прохладный лоб покрылся испариной. Сердце бешено стучит, вырываясь из груди.

— Тэхен, ответь мне.

Голос Чонгука за стеной слышен приглушенно. Он взволнован, напряжен. Тэхен тихо всхлипывает, не веря своим ушам, и слезает с койки, подползая к противоположной стене. Он присел на пол, прижимаясь к холодному бетону ухом и утирая со щек слезы тыльной стороной ладони.

— Чонгук... — говорит Ким чуть заметно дрожащим и хриплым ото сна голосом. — Я тут.

— Господи, я волновался, — за стеной слышится облегченный вздох. — Ты спал, наверное. Прости, не стоило будить тебя. Я просто...

— Нет, — слишком резко говорит Тэхен, качая головой, словно Чон это увидит. — Спасибо, что разбудил, — шепчет он, прикусывая губу.

Спасибо, что разбудил от кошмара.

Просто сон, выпотрошивший сознание, поигравший на нервах и чувствах. Один из серии невыносимых снов, который теперь, Тэхен уверен, будет повторяться не один раз.

— Тебя не укусили, правда? — спрашивает Ким, пытаясь звучать не так жалко. В голосе легкая обеспокоенность, а внутри она тоннами накрывает.

— Правда, все в порядке, я успел оттолкнуть тварь. Не переживай, Тэхен-а, — спокойно говорит Чонгук, рассеивая тэхеново беспокойство каждым сказанным словом. Ким прикрывает глаза и касается стены ладонью. Сейчас хочется увидеть Чонгука как никогда. Однако хватает и его голоса, ведь даже это большая роскошь. Чонгук жив. Все они живы. Пока.

— Я горжусь тобой, — Тэхен кусает губу, уткнувшись лбом в стену и нервно скребя ногтем штукатурку.

Чонгук не может сдержать рвущуюся улыбку. Он откидывает голову назад, прижимаясь спиной к стене и слегка улыбаясь. Тэхен впервые похвалил. В такое даже не верится.

— Если мне суждено сдохнуть, то точно не так, Тэхен-а. Не от зубов тварей. И я не мог позволить Шуге насладиться моей смертью так легко, — хмыкает Гук, пожимая плечами.

— Думаешь, у нас есть шанс сделать хоть что-нибудь с этим? — спрашивает Тэхен, хмуря брови и вслушиваясь в голос Гука.

— Нам нужно продержаться. Начать обдумывать какой-нибудь план. Если провалимся, я постараюсь хоть кого-то одного из них забрать с собой на тот свет. Надеюсь, это будет Чимин, — Гук поджал губы, рефлекторно поглядывая на дверь.

Перед глазами до сих пор всплывает картина того, как чиминовы руки скользят по дрожащему телу Тэхена, как губы касаются покрасневшего от холода уха, а взгляд направлен прямо на Гука, точно в тот уголок души, где спрятано трепетное чувство, которое необходимо беречь и прятать от чужих глаз. От Чимина же не скрыть ничего, он знает, куда бить и попадает точно в цель.

Тэхен молчит. Думать о несуществующих возможностях не хочется, пичкать себя пустыми надеждами и ждать шанса, который, возможно, и не появится никогда. Все это глупо и бессмысленно. Тэхен хотел бы верить в слова Чонгука, но и сам Чон в них не до конца уверен. Действительно, путь в любом случае один, и Чимин доведет до него.

В реальность возвращает распахнувшаяся дверь камеры. Дьявол вовремя.