Театр, драма, Гарри Стайлс

Сцена 8

В тот вечер Луи вернулся домой бледный, неспособный соображать и уставший. Болела голова. Разум был пуст, как будто его только что выпотрошили.

Его мама и сёстры волновались, а он молчал, на все вопросы отвечал: «Я очень устал».

Поздней ночью он покинул свою комнату, спустился на кухню, достал секретную бутылку виски отчима (которой не существует на самом деле, вы о ней ничего не слышали, забудьте), плеснул немного в стакан, выпил. Затем повторил это действие дважды, убрал бутылку назад в тайник, вымыл стакан и вернул в шкафчик — всё будто на автомате, без единой мысли в голове.

На ночь выкурил три сигареты, почистил зубы и только после этого вырубился.

Он не думал о произошедшем и утром, когда от алкоголя немного болела голова. И когда завтракал, и когда ехал в метро в театр, и когда оставлял одежду в общей раздевалке, и когда здоровался с ребятами из труппы в большом зале.

Все собрались, пришёл угрюмый Лиам и не менее угрюмый Зейн. В голове Луи по-прежнему было пусто. Вошёл Гарри, окинул собравшихся актёров сожалеющим взглядом и предложил всем разместиться в партере.

— Да, садитесь поближе. Замечательно, — он поднялся на сцену для большей солидности, снова окинул всех собравшихся взглядом. — Прошу минуту вашего внимания. У меня есть плохие новости для вас, господа актёры.

Луи замер. Гарри на пару секунд поймал его взгляд. И, казалось, этим он пытался... извиниться? Луи оторопел и сжал пальцами сценарий, который взял с собой.

Гарри Стайлс продолжал:

— Вы все прекрасно знаете, что на данный момент моё положение в театре довольно шаткое. Не хочу заострять на себе внимание, потому что это только мои проблемы. К сожалению, недавно это отразилось не только на отношении ко мне критиков и других театральных работников. Это отразилось на моих постановках. Точнее, на «Эквусе». Вчера после репетиции я говорил с Беном Уинстоном, и он сообщил мне, что был вынужден отменить премьеру и начать организацию показа эскиза пьесы в следующем месяце. Он опасается провала «Эквуса», и я его понимаю.

В зале царила полная тишина.

Вчера. Вчера Бен Уинстон принял окончательное решение относительно постановки. И вчера Гарри был сам не свой, Луи вывел его из себя, и он дал ему пощёчину. Вчера. Всё это случилось вчера. Боже, каким он был идиотом...

Луи в шоке раскрыл рот, но вовремя спохватился и закрыл. Почти все актёры как по команде посмотрели на него. Луи сжался и опустил глаза, мечтая стать невидимым.

Вот и тот самый момент. Слухи оправдались. Пьеса в дерьме. Все они теперь в дерьме. Мир — это одно бесконечное дерьмо.

— Поэтому мы с Зейном и Лиамом приняли решение изменить репетиции. Для эскиза мы сократим сценарий, и получится нечто вроде трейлера «Эквуса» на полчаса, край — сорок минут. В скором времени будет решён вопрос с точной датой показа эскиза. Будут критики и обычные зрители. После показа они дадут свою оценку исполнению и нашей задумке. Судьба «Эквуса» будет зависеть только от их мнения — преимущественно, от слов критиков.

И даже после всего, что случилось прошлым вечером, Луи продолжал переживать за Гарри Стайлса. Просто в этот раз к чувствам прибавилась обида (он пытался, господи, он же и представить не мог, что всё так обернётся!) и чувство вины. Он довёл Гарри, когда должен был, по крайней мере, соблюдать нейтралитет. Он сам вынудил его ударить, а потом ещё и дал сдачи...

А теперь все в дерьме, Гарри тоже в дерьме, и Луи понятия не имеет, что будет дальше.