Театр, драма, Гарри Стайлс

Второй акт. Сцена 1

Гарри шагами измерял сцену и громко спорил с Зейном, одной рукой судорожно дёргая свои волосы. Они были непривычно прямыми и торчали во все стороны — смотрелось странно, но Луи находил это забавным.

Стоило ему осознать, что Гарри очень волновал его, как любые мысли о нём неожиданно стали такими... легальными. Как будто симпатия давала право думать о её предмете постоянно. Размышления и фантазии о Гарри могли зайти далеко и уже не вернуться оттуда, это отвлекало от работы, от реального мира и особенно от Алана Стрэнга, но Луи не жаловался. Он позволил себе расслабиться и плыть по течению. Кто знает, возможно, это последние дни свободы перед тем, как маленькая безответная влюблённость Луи выйдет из-под контроля и начнётся полоса невероятного дерьма?

Инстинктивно он знал, что именно так всё и будет. Как предсказуемо, правда? Луи хотелось истерически смеяться: ситуация до чёртиков банальная — загадочный парень, нездоровое любопытство к его персоне и желание узнать, что стоит за этими метаморфозами и срывами. Да, он не ищет (никогда не искал) лёгких путей, идёт напролом и всегда верит, что достигнет своей цели. Луи считал этот подход к жизни неким козырным тузом – он находил новый ориентир и невозмутимо шёл туда, куда велело ему сердце. И брал от жизни всё — пока даёт, надо брать, халява — это вещь непостоянная.

Так ли выглядит настоящая целеустремлённость, или Луи просто немного (много) обнаглел?

А подготовка к премьере «Эквуса» шла своим чередом, очень медленно и основательно. Закончилась вторая репетиция в зале, после неё остались режиссёр, сценарист и Найл, который потерял телефон и сейчас искал его, растерянно бегая за кулисами в уличной обуви и куртке. А ещё остался Луи. Он занимался тем, что ждал Найла и насмехался над его рассеянностью.

— Слушай, у меня такое ощущение, что это ты спрятал его. У тебя слишком довольная физиономия.

— Конечно. Я с любовью и заботой засунул его себе в зад. Всё для тебя. Нет, мальчик мой, я не прятал твой телефон. Смирись и пойми, вещи нужно складывать на свои места.

Найл продолжал чертыхаться и заглядывать под лавки, в коробки, шарить за декорациями и завалами реквизита. Луи посмеивался.

— Я-то думал, это ты мой мальчик, — через какое-то время пошутил Найл.

Он кряхтел как курочка-наседка и ползал на коленях, чтобы заглянуть в проём между стеной и кучей пыльных декораций. Луи едва сдерживал совершенно идиотское хихиканье.