Пепел Наших Грёз

Глава двадцать четвертая. Прах и копоть

...

Нет ценности большей чем то, чего у тебя нет...

...

Тэлума больше нет.

Символ трех великих держав, достояние ни одного поколения многомиллионного народа, главная святыня, жемчужина в истории архитектуры. Теперь остались лишь руины.

То не сон, не дурное видение. Минутное осознание, впорхнувшее в разум диким страхом и недоумением.

- Мы были вынуждены временно покинуть мидорианскую часть Иллиды, - продолжала монахиня, смотря куда-то сквозь Эстер.

- Нам повезло, - в разговор вмешалась молоденькая служанка, - ещё во время захвата Тэлума мы гостили у отца Хьюгварда в Западной Ла-Джини. Боже! Вы бы видели эти просторы. Всё светло и зелено. Невозможно наглядеться! А здесь... Мы прибыли в Иллиду, как только смогли! Вы бы видели тот хаос, что творился на заседании совета! А город! Город! Такое запустенье и ужас, мне всё казалось, что мы вернулись во времена смуты. А потом... Потом... - её голос дрогнул. - Вы и представить себя не можете... Власть до последнего блюла их условия, но так не могло продолжаться вечно! Во время второго приступа эти чудовища пустили храм на воздух. Вы только подумайте, там всё ещё были люди! - она плакала навзрыд, но в тех слезах звучали наигранность и фальшь. - Все воспитанницы Элозианской Академии погибли, как одна!

- Не все... - Эстер невольно дрогнула, вспоминая день захвата храма.

- М? О чём Вы, милочка? - монахиня непонимающе уставилась на неё.

- Я... - северянка мялась. - Я была там... Тогда...

- Быть того не может! - служанка рассмеялась в недоумении, когда монахиня раздражённо прикрикнула на неё:

- Придержать бы тебе язык за зубами!

На том разговор был кончен, но смута на душе так и не улеглась. И Эстер всё представляла руины, некогда величественного здания, видевшегося ей во снах благим знамением.

Лазумийская часть Иллиды-на-Медалле выглядела не по погоде опрятно и по-столичному выдержанно. Песочные её тона перекликались с редкими вкраплениями гладко стриженной зелени и тонкими полосами иссиня-черных бассейнов траншей. Улицы полнились шумом и стрекотом, трещали по швам косые проспекты, прорастало меж домов раскидистое русло Медаллы.