Наизнанку

Нью-Йорк.

Кома.

«-Девушка, поймите, мы прооперировали три очень глубоких пореза, сейчас его организм испытывает глубочайший стресс, кома не самое ужасное.

Шансы 50 на 50, вы должны держаться, ради него. Все будет хорошо»

И я держу его за руку, сидя рядом с койкой. Тело бледное, белье, и лишь немного тёплое. Глаза закрыты. Он без сознания.

-Ками... прошу тебя, открой глаза. Пожалуйста, прошу тебя. Я так благодарна тебя за все, так сильно благодарна. Ты так поменял мою жизнь, я хочу, чтоб ты делал это дальше. Был рядом, всегда, прошу, Камиль, - я так сильно плачу что не могу говорить дальше. -, пожалуйста, прошу. - я плачу, держа его ладонь у своего лба.

Его оперировали 13 часов.
Я думала, что сойду с ума.

Об пол длинных, холодных и одиноких коридоров больницы я стерла все ноги пока полностью не осознала, что произошло. Осознание пришло резко, я села на стул и ближайшие несколько часов не вставала, пропала какая-либо сила и здравый смысл.

-Девушка, выйдете пожалуйста, время вышло и нам нужно обсудить его лечение. -

Я вытираю слёзы, поправляю спортивный костюм, что привёз мне Тоби.

-Да, конечно.

-Он в недавнем времени ударялся где-нибудь головой? И слишком сильно волновался?

-Да нет... хотя, недели две-три назад он был в неприятностях. На его лице был фингал и шрамы, я не знаю подробностей..., и мы... мы очень поссорились тогда.

-Понятно. - он вздохнул.-Все слишком серьезно. Добавилось сотрясении мозга, его нужно перевозить в другую больницу. Нужно согласие родительные.

-Но... но.

-Девушка, нужно согласие родственника.

В тот день я взяла его телефон, и открыла контакты.
Их было более 200.
Очень много.

Я не нашла не одного похожего на «папа», или чего-то связанного с мамой. Большинство были записаны просто именем с фамилией, но даже поиск по его фамилии не привел не к чему.

Но я нашла контакт дедушки. На фотографии прикреплённой к номеру, был широко улыбающийся Камиль и очень похожий на него мужчина средних лет. Я долго сомневалась звонить или нет, но как только услышала голос на другой стороне, мои сомнение о том, что он слишком стар, разветвись.