Лестница в небо

Глава 19

Все закончилось хорошо. Я уже давно перестал верить в то, что в моей жизни может произойти что-то хорошее и все же это случилось. Когда я узнал, что самолет благополучно приземлился, а террористы схвачены, я был счастлив. Это была такое приятное чувство, радость, предвкушение чего-то хорошего, а главное, я перестал думать, что дальше будет все плохо, будущее больше не казалось таким расплывчатым, наоборот. Наверное, это первый раз, когда я был твердо уверен, что все будет в порядке. В моей жизни и так было слишком много плохого, но это все наконец-то закончилось. Многие говорят, про черные и белые полосы в жизни, это так не работает. Если тебе было плохо, то не значит, что потом станет хорошо, даже если ты все для этого будешь делать. Да, конечно, делать что-то лучше, чем не делать ничего, но не стоит забывать, что невозможно контролировать жизнь, она непредсказуема. Невозможно предсказать события, не зависящие от тебя. Они, как захват самолета террористами, как одиннадцатое сентября, как смерть любимого человека, их нельзя знать наперед, но они могут изменить жизнь человека. Если задуматься, то это страшно. Все может испортить то, в чем нет ни капли твоей вины. И дело в том, что моя жизнь была ужасной, в большей степени, из-за обстоятельств никак от меня не зависящих. Да, теперь я понимаю, что был тогда полным придурком, но скорее это был побочный эффект от всего происходящего. Ведь я не был виноват в том, что Анна ненавидит меня, я не был виноват в том, что шестнадцатого апреля наш самолет чудом не разбился, я не был виноват в смерти Джессики Канингем. Если бы не это, все могло сложиться и по-другому. Правда, все было не так плохо, как мне казалось на тот момент. Я ведь устроился в самую крупную американскую авиакомпанию, осуществил свою мечту, познакомился с новыми людьми, в конце концов, я встретил Джеймса, а это стоило многого. И ведь если бы двигатель не загорелся, если бы я не попытался покончить с собой, ничего бы не было. Все так взаимосвязано, одни события невозможны без других. Если бы теперь у меня была возможность вернуться в весну две тысячи семнадцатого и все изменить, я бы не поменял ничего. Было ли мне тогда плохо? Да, конечно, но в тоже время я был счастлив. Один день, четвертое мая стоил всего этого. Когда мы с Мери сидели в аэропорту и стало известно, что история с захватом самолета закончилась хорошо, как мы обнялись и, как еще несколько часов ждали, пока отпустят экипаж. Пассажиров отпустили быстро. Было так трогательно наблюдать за тем, как их встречают родственники, друзья, как все счастливы. Это было похоже на концовку какого-нибудь фильма, хорошую концовку, правда я не мог не думать о Лоре. Вчера я поступил просто ужасно, это было грубо и неуважительно. Плохо, наверное, когда ты понимаешь такие вещи, только когда человека уже не вернуть. Если бы Лору не убили, я бы никогда не задумался над тем, что поступил неправильно, я бы презирал ее до тех пор, пока наши пути не разошлись бы. — Знаешь, террористы убили Лору, стюардессу, — сказал я Мери. — Да, это грустно, но ведь она пришла к вам совсем недавно, на смену Жанет, — пожала плечами Мери, с улыбкой глядя на счастливых пассажиров. Я не ожидал, что она так скажет, но, возможно Мери имела в виду, то, что мы с ней не могли быть знакомы достаточно хорошо. Кажется, осознав это, она добавила: — Это ужасно. — Откуда ты знаешь Жанет? — спросил я, правда было интересно. — Ну, если учесть, что она была единственной женщиной из любовников Джеймса, грех такого не знать, — усмехнулась Мери. Я опустил глаза в пол, Лора никак не выходила у меня из головы. — Что делать если ты плохой человек? — спросил я. Вопрос был скорее риторическим и я не ожидал, что Мери на него ответит, но она ответила. — Ничего. Мы все плохие в какой-то степени. Мери посмотрела мне в глаза и продолжила: — Знаешь, мне часто казалось, что Джеймс плохой, потому что не воспринимает меня всерьез, потому что изменяет. И он действительно поступал плохо, но потом я вспоминала про Гитлера или Бен Ладена, они ведь тоже были плохими, только в куда большей степени. Человек может оставаться хорошим только первые годы своей жизни, потом он все равно, так или иначе сделает что-то плохое, без этого никак. Хорошо, что ты хотя бы осознаешь, что поступаешь плохо. Я промолчал. Возможно, в словах Мери был какой-то смысл. — Ты говорил, что любишь Джеймса, но он тоже плохой человек, быть может, намного хуже тебя. Поверь, я не сильно хочу знать, что произошло между тобой и той девушкой, за что ты винишь себя, просто знай — в этом нет смысла, все равно ее уже ничто не вернуть, — сказала Мери. — Да, но... — Ты все равно не изменишь прошлое, — перебила меня Мери. Я кивнул головой, поражаясь тому, что Джеймс считал Мери глупой, в то время, когда она была самой-лучшей, умной и красивой девушкой, из всех, кого я знал. Возможно, где-то в глубине души она мне понравилась, но я не признавал этого, но не будь у меня Джеймса, я бы захотел быть с ней. Мери была идеальна во всех отношениях, я даже немного злился на Джеймса за то, что он так поступал по отношению к ней. Мери любила Джеймса, это было видно, но все же хорошо, что они разошлись. Вчера, она сказала, что я не достоин Джеймса, так вот, сегодня, я понял, что Джеймс не достоин Мери. Она была достойна большего и все же я не мог не спросить: — Тебе, наверное, очень сложно оставить Джеймса. Ее ответ меня поразил и даже немного шокировал. — Нет, разве что совсем чуть-чуть. Я хочу, чтобы он был счастлив, но знаешь, чего я хочу больше? Я хочу быть счастлива сама, а с ним этого никогда не будет. Да, я люблю Джеймса, но любовь проходит. — Он говорил тебе когда-нибудь, что ты лучшая девушка на Земле? — спросил я, улыбнувшись краешком губ. — Нет, — засмеялась Мери, — Он говорил, только то, что я тупая шлюха. — Просто знай, что ты лучшая девушка на Земле, — улыбнулся я. — Это комплимент? Спасибо. Правда, странно, что ты так думаешь, если учесть, что я все еще считаю тебя несчастным мальчиком, постоянно жалеющим себя. — Но ведь это правда, — вздохнул я. — Да, для меня, а для Джеймса ты лучший человек на Земле в то время, как я лишь тупая шлюха. Все относительно, Эван. — Возможно, — сказал я. — Это сейчас совсем не в тему, просто я подумала об этом. Джеймс рассказывал тебе о своем детстве? — Да, а что? — удивился я. — Просто он никому этого не рассказывала и, — Мери замялась, — Ты не должен рассказывать об этом мне. Я не знаю, что тогда произошло, но это же что-то ужасное, так ведь? — Да, — вздохнул я, убирая челку с лица. — Просто вчера я сказала, что ты не достоин его, а сегодня передумала. Все же вы стоите друг друга. С первого взгляда никогда не скажешь, но вы почти одинаковые, во многом. Я сейчас разговариваю с тобой и понимаю, что ты во многом похож на Джеймса. Разница между вами лишь в том, что ты хочешь, чтобы тебя жалели, а он хочет кого-то жалеть, — Мери вздохнула, закрыв лицо руками. — Боже, то, что я сейчас говорю... Наверное, похоже будто я пьяная или сумасшедшая, прости я просто сильно перенервничала и хочу сказать так много, но все смешалось в одну кучу, поэтому я даже пытаться не буду, просто скажу основную мысль, ладно? Жалость — это не любовь, но какая в этом разница? Мери почему-то засмеялась, а потом сказала: — Сделай одну безумную вещь. — Какую? — спросил я. — Когда Джеймс появится, скажи ему все, что думаешь, прямо здесь, — улыбнулась Мери. — Хорошо, — согласился я. Идея правда была безумной, но она казалась самым верным решением.