Лестница в небо

6

 Все закончилось так внезапно.Стояла середина лета и мы были счастливы. Я уже почти согласилась отправиться с Ником в кругосветное путешествие. Жизнь никогда не была такой прекрасной, как летом шестьдесят третьего.Мне тогда было всего шестнадцать, и я была несовершеннолетней. Когда мы уезжали в Лос-Анджелес с Ником я сказала родителям, что еду в Бостон с подругой и они разрешили. Они не думали, что я могу их обмануть. Они хорошо знали Нэнси, мою подругу, и доверяли ей.Ни разу за эти месяцы я им не позвонила. Я хотела, очень соскучилась, но они бы узнали откуда я звоню.И однажды моя мама решила связаться с Родителями Нэнси и спросит, как с нам можно позвонить. Но мама моей подруги сказала, что Нэнси сейчас в Нью-Йорке и она впервые слышит о том, что мы поехали в Бостон.Тогда моя мама попросила позвать Нэнси к телефону, она думала, что моя подруга знает где я. С Нэнси я уже давно не общалась, но кажется, говорила ей, что один парень предложил поехать в Лос-Анджелес.Так родители узнали, где я.Они тут же собрали вещи и купили билеты на самолет. В то время летать на самолете считалось роскошью и билеты были по карману не всем. Родители ни за что бы не полетели, но им хотелось, как можно быстрее вернуть меня домой.По прилету в Лос-Анджелес они, первым делом, обратились в полицию с моей фотографией. Меня нашли очень быстро.В парке, когда я продавала мороженое ко мне подошел полицейский и сказал последовать за ним. Он привез меня на полицейской машине с сиреной в участок, где меня и ждали родители.Никогда я не видела их такими рассерженными. Они долго кричали на меня. Мама спросила:— С кем ты сюда приехала?!Я не отвечала. Знала, что мне не следует говорить про Ника, он бы им точно не понравился. И она не стали меня допрашивать.— Мы сейчас же едем на вокзал! — сказал папа, схватив меня за руку с такой силой, что после остались синяки.— Можно я хотя бы соберу свои вещи?! — спросила я. В голосе читалась злоба А ведь родители даже не подозревали, что я могу быть такой. Они думали, что я милая и прилежная девочка, я такой и была, до встречи с Ником.— Нельзя! — сказал папа. Кажется, он хотел ударить меня по лицу.Они очень злились, я не думала, что мои родители могут быть настолько злыми. И я тоже злилась на них.Родители сломали мне жизнь!Мы сели в такси, папа приказал таксисту ехать на вокзал. Машина ехала по набережной Санта-Моники. Я видела пирс и «Пасифик Парк», стоящий на нем. Это было место, где я встретила свое счастье.Мы ехали, пирс становился все меньше и меньше, а по моим щекам катились слезы. Я не верила в то, что расстаюсь с этим местом, расстаюсь с Ником и безмятежной жизнью.Пирс превратился в маленькую точку, в которой сложно было узнать парк, больше не было видно не колеса обозрения, не скелета американских горок. Я видела пирс Санта Моника в последний раз.Мне хотелось закричать, выскочить из машины и побежать навстречу своей мечте, наплевав на все. Кажется, я плакала в голос, а папа сказал мне заткнуться.Я не попрощалась с Ником, не сказала ему еще раз, что люблю, я просто исчезла. Что он подумает, когда, после работы будет ждать меня у главного входа в парк, а я не приду? Что он подумает? Что я его бросила? Сбежала?Я заплакала еще сильнее, но потом взяла себя в руки.На вокзале, я сказала родителям, что мне нужно в туалет, а сама пошла на почту. Написав короткое письмо, я отправила его на адрес старушки, у которой мы снимали комнату. Выглядело это письмо так.«Дорогой Ник, родители нашли меня и забирают обратно в Нью-Йорк. Я очень не хочу уезжать, но они никогда не оставят меня в покое. Я очень сильно люблю тебя, больше всех на свете, всегда помни об этом. Звони мне и пиши. Мы обязательно встретимся, когда ты вернешься в Нью-Йорк. И обязательно отправимся в кругосветное путешествие.С любовью. Анна»Мы ехали в поезде. Я сидела, отвернувшись от родителей и смотрела в окно. Темнело. Поезд мчался по пустыне унося меня все дальше от Ника.И я вспомнила, как мы катались на розовом Кадиллаке и смотрели на звезды. Мы построили свою лестницу в небо и теперь, сидя в поезде, я наблюдала за тем, как она рушиться. Все закончилось.С трудом верилось, что, когда наступит осень Ник приедет в Нью-Йорк и мы вновь будем вместе. Хотя, родители вряд ли позволят.Но я заставляла себя поверить в то, что еще рано сдаваться. Пока Большая медведица горит на небе все может быть.Через несколько дней мы вернулись в Нью-Йорк. После солнечной Санта Моники он казался таким серым и неприветливым. Я поняла, что не хочу здесь оставаться.С родителями я не общалась. Они испортили мне жизнь. Чтобы меньше с ними видеться я устроилась в кафе на Манхеттене официанткой. Папа был против, но мне было плевать. Нужно было заработать денег на кругосветное путешествие с Ником. Мы ведь должны объехать все страны, побывать даже побывать в России.Каждый день я садилась на метро и из Бруклина, где мы жили, ехала на Манхеттен. В кафе было работать тяжело, намного тяжелее, чем в парке. Там было душно и пахло едой. Правда, платили больше, это радовало.Ник написал мне письмо. Ему было жаль, что так вышло.Мне тоже было жаль. Жаль, что красивая история нашей идеальной любви закончилась столь нелепо.