Дом солнца

26.«Абсолютное счастье»

Всё стало опять новым, таинственным, многообещающим, всё, что было когда-то, могло вернуться, и могло произойти ещё много нового. Счастье свободы и независимости пробирало его, как крепкий напиток; как давно не знал он этого ощущения, этой великолепной и прелестной иллюзии.

Герман Гессе. Игра в бисер

Единственный близкий друг (брат) – это, конечно, хорошо, ещё лучше говорить с ним весь вечер до самой поздней ночи, вспоминая молодость… прошедшие страхи, невзгоды: строя планы на будущее, которые Чонгук обязательно поможет ему осуществить. Он ему ещё сверху с большим энтузиазмом подбрасывает новые идеи, как будто сам себя снаряжал в новую жизнь. Он же вот сам ему сказал: надо жить. А если «жить» – в прямом понимании этого слова, то только по-человечески. Не как Чонгук… Не в его окружении и не по его понятиям. И эта ещё одна деталь, которая поможет сделать жизнь Юнги спокойной и сбалансированной: в ней больше не должно быть такого опасного друга. И всего того, чего он уже коснулся, сидя в лагере. Это не его мир. Юнги тут не при чём. И его больше нельзя втягивать в свои проблемы…

Думаете, Юнги бы с ним поспорил, он ведь уже знает, что тот из разведки? А спорить он не станет, не в этом случае. Первое предупреждение уже было дано: Мин предостерегал его, когда Чонгук вернулся и подобрал Тэхёна, – убеждая, что это опасно, что ничем хорошим это не кончится, что он не станет себя подставлять. Но он подставился. И ещё во второй раз. А всё это кончилось лишением свободы, потому что связался с Чонгуком, который приносит с собой беды, сам того не желая.

Юнги себе не враг, и будь он на месте Чонгука, то точно не хотел бы ему той же участи. Что всё это значит? А это значит то, что негласно они оба друг друга поняли – на данный момент это их последняя встреча. Для них обоих так будет лучше, пусть даже пока это будет ограничением «на данный момент», то есть опять-таки на неопределённый срок. Точно также, когда Чонгук сдал Тэхёна в интернат, это далось ему не с широкой улыбкой и облегчением. Это всегда было во благо. Сейчас это не иначе как то же благо. Чтобы сберечь своих близких, от них ещё нужно отказываться. Одного слова «защищать» недостаточно. Чонгуку даже себе стыдно признаться, что он опять бессилен при том, что имеет карт-бланш закрытой организации, у которой всё схвачено. Ну так он-то схвачен в первую очередь.

Страшно принимать такие решения в одиночку, именно поэтому Юнги встаёт вместе с ним по будильнику в пять утра, именно поэтому в последний раз пьёт с ним чай в своей квартире, перебрасываясь фразами ни о чём, чтобы не усложнять. И он же проводит его к порогу, обняв, пожурив, сморозив очередную шутку. Прощаться – тяжело и некрасиво, но им опять приходится с этим сталкиваться. У Юнги даже слёзы застыли в глазах, хотя Чонгук готов поклясться, что никогда не видел его в таком состоянии. Провожает, чёрт возьми, как на войну. Это приятно, это обнадёживает. Главное верить, что всё будет хорошо. Даже если по отдельности.