- Ой, цветет калина в поле у ручья,
Парня молодого полюбила я.
Парня полюбила на свою беду.
Не могу открыться, слов я не найду!
Не могу открыться, слов я не найду!Девки празднуют.
Вовсю празднуют.
Хороводы водят. Песни горланят, пьют, смеются, шутят, танцуют. Покров отмечают. Хоть какая-то доля забытого прошлого в наших поломанных жизнях...
- Он живет, не знает ничего о том,
Что одна дивчина думает о нём.
У ручья с калины облетает цвет,
А любовь девичья не проходит, нет!
А любовь девичья не проходит, нет!У Беруса сегодня приподнятое настроение. Он весел, он шутит и смеется, его глаза сияют, а с лица не сходит улыбка. Впечатлен настолько, что даже разрешил рабочей силе отмечать значимый для них праздник, пока не видит начальство.
Поэтому женщины, не видавшие веселья несколько месяцев и привыкшие от рассвета до заката горбатится, будто бы ожили, воскресли от долгого, утомительного сна. И танцуют так, будто это последний день в их жизни.
Кто знает, возможно, так и есть.
- А любовь девичья с каждым днём сильней.
Как же мне решиться, рассказать о ней?
Я хожу, не смея волю дать словам.
Милый мой, хороший, догадайся сам!
Милый мой, хороший, догадайся сам!Сижу на покрашенной мной же скамейке, подобрав ноги под подол платья. Смотрю на серый хоровод, слушаю звонкую песнь. Морщусь, сплевываю. Тру грязные щеки.
И ловлю взглядом Беруса.
Он весел. Все еще весел. И не ругает женщин за русские песни, за хороводы. Не обращает даже внимание, что Васька пытается стащить со стола террасы вино.
Но почему-то странным образом эта людская масса вгоняет меня в чудовищную тоску. Они... будто чужие. Не мои. Не из моего прошлого.
Теперь уже - не из моего. Не из прошлого Элеонор Эбнер.
- Эй, давай с нами! Вер?
Лениво поднимаю глаза.
Около меня стоит Анна с распахнутым тулупом, лохматой косой и горящими от танцев щеками.
Молча качаю головой. Вновь сплевываю, убираю замерзшие ладони в карманы.
- А что случилось? - она подсаживается ко мне. - Все танцуют, веселятся... Это же такой значимый для нас день! Это же... Этого больше никогда не будет! Нужно напраздноваться вдоволь, а то потом...
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Брилонская вишня
Historical FictionШестнадцатилетнюю Веру на городской площади застала облава: немцы штурмовали улицу, расстреляв половину народа, а оставшихся конвоировали и погрузили в вагон. Поезд мчался, рассекая Советский Союз, и сквозь крохотную щель Вера видела мелькающие дере...