Брилонская вишня

Глава 32

Я не помню, сколько пролежала в этой комнате.

За все время она то вспыхивала огненным сиянием, то мрачнела и делалась до безобразия неживой. Я лежала на кровати с до чистого хруста выстиранными простынями. Вокруг не было ничего особенного или вульгарного: простенькие желтые обои, содранные в самом углу; тумбочка и стоящая на ней ваза с завядшими пионами - кажется, Марс сказал, что цветы нужно менять; маленькое окошко - почему-то без штор, что привнесло бы хоть какую-то частичку уюта; картина с выцветшим холстом, из-за состояния которой я не могла определить, львы там запечатлены или мама с дочкой; и наполовину завешанный серой тряпкой проход в ванную.

А еще девочка, бесцеремонно усевшаяся на тумбочке и дымящая без остановки.

Марс подчеркнул, что все работницы этого борделя зовутся девочками, невзирая на их возраст. Позже я узнаю, что, в основном, девочкам здесь не меньше сорока лет, и что, в общем-то, они и пользуются самым высоким спросом у мужчин. Но это будет потом. Когда я освоюсь.

А еще Марс мне сказал, что здесь я никто, и прав у меня нет никаких.

Это, впрочем, все, что он успел мне сказать, пока тащил мое блаженное тело в номер. Или - наверное, так будет точнее - все, что мое блаженное тело сумело уловить и запомнить.

- Штормит? - вдруг дружелюбно интересуется девочка, крепко затягиваясь грубой мужской папиросой.

Ну и дыма здесь... глаза щиплет... Да и голова кружится невыносимо от противной музыки с первого этажа. А еще хохот этот раздражающий и визгливый за стенами, аж глаза от него слезятся и в висках стучит.

- Пить хочу, - собираю остатки сил, чтобы внятно сказать.

- Пить хочешь? Ну попей.

Я лишь вяло дергаюсь. Чувствую, как изо рта вытекает тоненькая струйка слюны, но у меня нет даже сил, чтобы ее утереть. И чтобы укрыться у меня сил нет, ведь, судя по прохладе, лежу я в одном нижнем белье.

- Пить хочу, - заунывно повторяю.

- Попей. Нехрен матрас продавливать.

О таких девочках, как она, обычно и говорят: неопределенного возраста. Она была уж слишком, слишком идеальной. Помню, папка из Пскова привез мне такую куклу. Фарфоровую. С огромными, детскими и наивными голубыми глазами, с крохотным вишневым ротиком и кнопочкой-носиком. Помню, как заплетала ее белокурые волосы в косы, как наряжала в платья, которые шила из старых штор с сарая...