Брилонская вишня

Глава 27

Сначала он не понимает, почему у ушей так громко стрекочут кузнечики, а где-то над головой во всю глотку горланят птицы.

Ничего не чувствует. Ни своего тела, ни пространства вокруг. Такая... странная пустота, невесомость... Будто бы сейчас он парит в воздухе. Или брошен под воду, где каким-то образом научился дышать.

Неожиданно к горлу подступает кашель, и Берус заходится в нем. По глотке будто скребет стекло, царапают невидимые когти...

Из последних сил он делает попытку скорчиться в кашле и разрывает склеенные кровью веки.

Все, что он видит - высокая жухлая трава перед глазами.

Дергается и, с силой разлепив обмазанные засохшей кровью губы, испускает мучительный стон. Пытается шевельнуть хоть чем-то - и тело вспыхивает невыносимым болевым пожаром - так, что в глазах начинает чернеть, а к горлу подступает тошнота.

Разбитый нос даже не может втянуть запахи. Только кисловато-горький - крови. Крови, которая в носу, которой вымазано все лицо, которой хочется рвать, извергать ее из себя, выташнивать до последнего.

Голова начинает кружится, а темнота упорно не расступается, утягивая Беруса к себе. Из последних сил держа себя в сознании, он сплевывает тягучей черновато-красной слюной. Звон в ушах нарастает, нарастает и жар в животе. А не потерял ли он в аварии ноги? Почему он их совсем не чувствует?

Глупо. Глупо было столько всего пройти, вырваться живым из лап группенфюрера и жаждущих его смерти солдафонов, проскочить между пулями - и погибнуть в аварии.

Боль охватывает тело странными вспышками. То взрывается нестерпимым всплеском, заставляющим глаза лезть на лоб и дергаться в болевой судороге. А то затихает...

И последнее гораздо страшнее. Будто бы эта боль была затаившимся в кустах тигром, который пригнулся, готовясь совершить прыжок на оленя. Это затишье заставляло Беруса задумываться: а точно ли он все еще жив?..

И нет сил даже оглядеться. Невозможно посмотреть, где ты сейчас находишься. В каком состоянии машина и, что самое важное - твое тело.

Берус снова сплевывает. Собрав оставшиеся силы, поднимает голову и поворачивает ее назад.

От одного вида задней части собственного тела к горлу подступает рвота, и он с обессиленным ревом выворачивает ее на траву. Оголенные куски мяса, окруженные тонкими ошметками кожи и одежды, в неестественной позе вывернуты и придавлены оторванным сидением автомобиля. Не то их так изрезали осколки разбитого стекла или детали автомобиля, не то огонь... но откуда бы этому огню взяться и куда деться?