Брилонская вишня

Глава 29

- Так вы говорите, ваша мать работала учительницей в школе?

Да.

Про свою мать и портрет великого фюрера на стене я знаю точно. Не помню, правда, внешности, да и в каком именно углу висела фотография... Просто знаю. Как факт.

- Да, все верно.

- Хорошо... Отец?

- Помню, что его убили.

- А еще что-нибудь?

- Больше ничего.

- О вашем муже? Ребенке?

- У мужа черное пятно в глазу. Не то родинка, не то окраска радужки такая... А о ребенке ничего не помню. И где искать его - не представляю.

Несмотря на огромное количество пациентов (которые, к слову, все поступали и поступали), доктор Шнайдер всегда старался урвать кусочек времени и уделить внимание моей амнезии.

Я не видела смысла, чтобы что-то утаивать, поэтому рассказывала доктору все, что вспоминала. За исключением имени Элеонор... Почему-то мне казалось, что об этом Шнайдеру лучше не знать.

- Да вы не бойтесь, Марлин, - ласково смеется доктор, шурша пожелтевшими тетрадями. - Я уверен, что ваш муж позаботится о ребенке.

- Вы так считаете? У меня шрам на бедре. От пряжки ремня. Как вы думаете, что он может означать?

Глаза доктора начинают бегать. Он роняет одну тетрадь. Посетовав, нагибается, поднимает ее и бережно отряхивает.

- Вы сегодня ели, фрау Эбнер? - спрашивает Шнайдер.

- Не переводите, пожалуйста, тему. Я задала вопрос.

- Возможно, у вас был очень суровый отец.

- Отец? На бедре отпечатался современный девиз СС! Да и умер он.

- Фрау Эбнер, - Шнайдер чешет кончик носа. - Я ни в чем не могу быть уверен. И ничего не могу утверждать или оспаривать. Некоторые... кхм... даже неловко говорить об этом с женщиной...

- Ничего страшного, я потерплю.

- Некоторые мужчины предпочитают разнообразие в личной жизни, - со вздохом завершает Шнайдер, по-прежнему не глядя на меня.

- Знала, что вы это скажете. Амнезия же не изменила моего характера, да?

- Фр...