Глава 3

7.4K 398 108
                                    

Спустя час мы уже сидели в гостиной на Гриммо, 12. Дом Блэков был все таким же грязным, темным и угрюмым. Не могу поверить, что в этом доме могли воспитываться дети. Тем более что один из детей, выросших здесь, стал настоящим гриффиндорцем, верным и отчаянным другом.
Как только мы с Дамблдором вышли из камина, в коридоре послышались ругательства Вальпургии Блэк. Кричала она не слишком разборчиво, но я понял несколько слов вроде «предатели» и «гнусные лжецы». Так-так-так! Неужто миссис Блэк осведомлена о делах директора и Ордена? Интересно! Хотя, чего я удивляюсь? Последний разговор Дамблдора и незнакомца, который я вспомнил, был подслушан мною именно на кухне этого дома.
- Дети, дорогие! – заголосила миссис Уизли, вбегая в гостиную.
Она подходила к каждому из нас и крепко обнимала. Особенно долго она мучила меня. А я.… А что я? Я улыбался и делал лицо попроще. Хотя было противно и невыносимо.
- Девочки, идите на кухню! Поможете мне! Рон, тебя звал отец, а ты Гарри иди наверх, отдохни! Тебе нельзя сейчас переутомляться!
И так, меня банально выставили за дверь, хорошо хоть не за парадную. Медленно бредя по лестнице, я ругался сквозь зубы. Вальпургия все еще орала, и насколько я знаю, это будет продолжаться ближайшие пару часов.
Увидев уже с лестницы, как в комнату, где остался Рон, входят директор и Артур, я чуть было не кинул в них проклятием.
- Су*и! – некультурно, грубо, но тихо высказался я.
- И я так думаю! – послышался внезапно приятный и приглушенный женский голос.
Я нервно заозирался в поисках говорящей, но вокруг никого не было. И тут я понял, что чего-то не хватает. Но чего? Моя голова резко повернулась в сторону портрета Сириусовой матери, около которого я сейчас и проходил. Ну, конечно! Она молчит. И смотрит на меня, вполне разумными глазами.
- Это вы только что сказали? – почти что шепотом спросил я.
- Я! – кивнула женщина. – Вижу, ты прозрел! Жаль, что мой непутевый сын не успел, может, в живых остался бы!
- Вы… Никогда не думал, что вы можете… ну, нормально разговаривать! – с трудом выдал я.
- Ну, я что зверь какой-то, чтобы не уметь разговаривать!? – обиделась женщина.
- Нет, ну что вы! Простите, я не так выразился! – я легонько, в лучших традициях аристократов, наклонил голову, прося прощения.
- Ладно, забыли! – кивнула Вальпургия, с усмешкой смотря на мои действия. – Я так понимаю, тебя вытурили из комнаты, и подслушать возможности нет?
- Да. – Я скривился, поджав губы.
- Не имеют права, между прочим! – фыркнула женщина. – Ты хозяин этого дома, и никто не смеет тебе приказывать!
- То есть, хозяин? – не понял я.
- Как? Ты не знаешь? – удивилась миссис Блэк. – Дамблдор заходит слишком далеко! Если бы ты не узнал и не признал бы этот дом своим в течение семи месяцев, то завещание утратило бы силу! – шипела Вальпургия.
- Леди, прошу, объясните все точнее! – вежливо попросил я, вкладывая в слово «леди» как можно больше почтения.
- Мой старший сын, твой крестный, в своем завещании все передал тебе. И этот дом, и домового эльфа и банковские счета. Если в течение семи месяцев ты не признаешь дом и эльфа своими, и не заверишь документы на деньги в Гринготтсе, все перейдет последнему, кто заключал договор с сыном и домом. Угадай, кто это?
- Дамблдор! – сквозь стиснутые от злости зубы прошипел я. Леди на портрете хищно усмехнулась и кивнула.
- Я послала Критчера подслушивать, так что иди в комнату и жди своего эльфа. И еще, мальчик, скажешь эльфу, что признаешь его, и он будет тебе служить.
- Благодарю за помощь, миледи! – я учтиво поклонился.
И откуда такая внезапная дань этикету?
- И приведи себя в порядок, ты ведь наследник моего рода!
- Как скажете, леди!
Я бегом поднялся в выделенную мне комнату и принялся ждать. Через пятнадцать минут в комнате появился Критчер.
- Я признаю тебя! – сказал я, прежде чем эльф успел открыть рот.
Чудище, которое называли домовым эльфом, расплылось в подобии счастливой улыбки и поклонилось мне в ноги.
- Благодарю, молодой хозяин! – прокаркал он.
- И так, Критчер, давай расставим все точки над «ё»! – начал я. – Во-первых, остальные не должны знать, что я знаю, что дом принадлежит мне, и что я признал тебя своим. Так что, при посторонних зови меня, как звал прежде. И, во-вторых, подслушивай все, что будет говориться в этом доме. Особенно прислушивайся к Дамблдору! Два, нет, лучше, три раза в неделю ты будешь приходить ко мне, и рассказывать, что подслушал. Только перед тем как придти ко мне, убедись, что я один. Понял?
- Да, молодой хозяин, Критчер все понял! – закивал эльф.
- Прекрасно! А теперь, я хочу узнать, о чем говорили Рон, Артур и Дамблдор. И еще, называй их по именам, когда пересказываешь мне их разговоры!
- Как пожелает молодой хозяин! – Критчер опять поклонился, а затем начал рассказывать. – Дамблдор спрашивал Рона, как вы себя чувствуете и что говорите. Он ответил, что вы мало говорите, и постоянно выглядите печальным. Дамблдору это очень понравилось. Затем, Артур Уизли, этот предатель крови, сказал, что на вас плохо действует Любовное зелье, которое Джиневра подливает вам уже три года. Директор сказал, что сегодня же принесет ей зелье, выпив которое вы все лето будете думать о ней, а когда, наконец, встретите, то влюбитесь бесповоротно. Так же Рональд жаловался на грязнокровку…
- Не смей называть Гермиону грязнокровкой! – перебил его я. – Она, между прочим, единственная из них, кто не предал меня!
- Простите, молодой хозяин! – эльф уже было хотел наказать себя, но я категорически запретил это.
- Продолжай!
- Как пожелает молодой хозяин! Рональд жаловался, что подруга молодого хозяина Гермиона пристает к нему, и что он больше не может терпеть ее. И он спрашивал, как долго ему еще придется «ломать комедию» перед молодым хозяином и подругой молодого хозяина Гермионой. Директор ответил, что ему придется потерпеть до последней битвы, а подругу молодого хозяина Гермиону он может «послать, только не очень далеко».
- Это все? – спросил я, обдумывая, как именно мне убить Уизли: четвертовать или скормить мантикоре? Вот в чем вопрос!
- Да, молодой хозяин, это весь их разговор! – закивал Критчер.
- Хорошо! Можешь идти!
Холодная ярость медленно занимала место боли от предательства. Жажда мести становилась все сильнее.

Избранник СмертиМесто, где живут истории. Откройте их для себя