Гарри Поттер и Принц Асгарда

XVI. История оборотня

Оборотнем я стал когда мне было 5 лет. Меня укусил Сивый. Отца зовут Лайелл Люпин, а мать звали Хоуп Хауалл. Отец работал в министерстве он был специалистом в области Явлений Нечеловеческих духов.

Однажды в присутствии Сивого он обозвал оборотней бездушными, злобными тварями, которые ничего не заслуживают кроме смерти, я узнал это потом от мамы. Из-за этого Сивый влез в мой дом и хотел убить меня, отец меня спас, но я заразился ликантропией.

Отец делал всё возможное, чтобы найти лекарство, но тогда его ещё не изобрели. Тогда родители запретили мне с кем-либо общаться, я рос одиночкой. Отец настаивал на домашнее обучение, но Дамблдор всё-таки взял меня в Хогвартс.

И 1 сентября 1971 года я сел на Хогвартс-Экспресс, а в школе меня расспределили на Гриффиндор. Я нашёл лучших друзей Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петигрю. Я слишком дорожил их дружбой и закрывал глаза на их шуточки. Они были хорошими друзьями, не знаю почему... Когда они переходили границы я пытался их остановить, но они называли меня предателем и я отходил. После, я увидел как Снейп с Лили дружите и решил тоже подружиться с ней, чтобы узнать Северуса получше. Она мне про Снейпа рассказывала, один раз мы сидели одни и я спросил.

— Вы давно дружите?

— Да, с 10 лет. Он мне рассказывал про волшебство, иногда я приглашала его в гости, а он меня нет...

— Почему?

— Говорит, его родители вечно ругаются иногда они срываются на Севе, и не хочет меня туда ввязывать. Я не верила и однажды решила прийти в гости. Хотела постучатся, а там крики и Сев плачет, я никогда не слышала, чтобы он плакал, а когда он выбежал он увидел меня... Глаза его пожелтели, но я подошла к нему и обняла, он успокоился.

— Пожелтели глаза?

— Я не знаю почему так случилось, а когда я у него спрашивала, он отвечал, что ничего не помнит.

— Вы с ним так близки?

Она немного покраснела и ответила.

— Я его люблю!

— Почему ты ему не скажешь?

— Я боюсь, — честно призналась она, — Он так увлекается тёмной магией,оскорбил меня и стал Пожирателем, я не могу ему это простить! — я понимал, что она боится не этого, а другого – отказа.