Прошёл целый час. Луна всё ещё сидела на полу, летая по своей голове.
— что такого он во мне нашел? Почему купил именно меня?
Вновь воспоминания прошлой ночи, флэшбеки и мольбы о помощи. Слезы вновь потекли по щекам, заставляя нежную кожу жжечь.
— « Я же могла, что-то сделать.. Я могла кричать громче. Могла вырваться из машины. Могла выпрыгнуть в окно до того, как меня забрали. Я должна была знать, что доверять никому нельзя. Я сама во всем виновата. Только Я. » — судорожно говорила она.
Ощущение грязи на теле не давали покоя. Вроде Миллер была в ванне, но все равно все казалось запачканным. Решение пойти в душ было моментальным. Встав с пола, она направилась в ванную.
***
Луна стоит перед зеркалом, разглядывая оголенное тело. Ей все никак не давали покоя эти большие синяки на бедрах, ягодицах и кистях. Ярко-фиолетовые засосы на шее, груди и животе, которые были видны наверное за километр. Все напоминало о той ночи.
Казалось, что его руки везде. Они вновь били её, гладили, сжимали до покраснения кожу.
Под глазами синяки и розовые полосы от слез. Пальцами она проводит по ним и морщится от боли. Жжёт.
Мозг начал представлять Галлагера за спиной, который буквально выпивал её взглядом. Алые пятна на щеке, белой рубашке и пиджаке. Это что, кровь?..
Он окинул ее своим мутным взглядом. Он медленно прошелся им от самой макушки и до кончиков пальцев.
— «Он мой хозяин. Мой повелитель и господин. А я его вещь, девушка для расслабления и снятия стресса. Я его. Полностью его. »
Она встряхнула головой, чтоб сбить все мысли, но ничего не получилось. Даже этот силуэт сзади не исчезал.
— уйди уже. — поговорила она и резко зажмурилась.
На плечо упала тяжёлая рука, заставляя девушку вздрогнуть. Мысли материальны? Распахнув глаза, она стала всматриваться в зеркале. Что же не так, почему он не исчезает? Почему это слишком похоже на реальность?
— мне не нравится твой тон. — приговорил Эйдан.
— вы тут? Это вы? — тело начало дрожать.
— а ты хочешь видеть кого-то другого? — задал вопрос парень, приподнимая бровь. — тебе холодно? Ты трясешься, как котенок попавший под дождь.
— Я не могу сдержать дрожь, меня буквально колотит.
— так успокойся.
— Это состояние совершенно не поддается контролю. Я не могу ничего сделать, простите.
— что с тобой не так? — его голос был на удивление спокойным. Даже слишком.
— мне больно. — прошептала она и упала на колени.
Эйдан искренне не понимал происходящего. Глупый мальчик надеялся, что его встретят с улыбкой?
Спустившись, он слегка приобнимает девушку, чтоб поднять и вновь чувствует судороги.
— пожалуйста. Пожалуйста, отпустите меня.
— бейбик, ты же понимаешь, что была плохой девочкой? Мне нужно наказать тебя.
Новые флешбеки. Что же происходит? Почему она вспоминает это при каждом прикосновении? При каждом упоминании его или вообще любого мужчины?
Она терпела. Терпела так, что в груди стало до боли колоть от эмоций. Что происходит? Что?
— пожалуйста, не надо. — прошептала она и сдалась. Новая порция слез была уже на подходе.
— дай мне руку. Что с тобой? — сказал Эйдан, беспокоясь её состоянием.
твоя игрушка сломалась?
От неё веяло могильным холодом. Когда она взяла его за руку, ему показалось, что сама смерть коснулась его. Нет, ее рука не была холодной как из подземелья, но она была совершенно бесчувственной.
— пожалуйста.. — вновь прошептала она и разрыдалась.
— тише. Ты хочешь, чтоб я убрал руку? Я уберу. — с этими словами, он отдернул кисть, пряча её за собой.
— Я боюсь вас. Мне больно. — сумела она произнести и вновь завыла.
Он поверил ей. Он осознал свою ошибку и кажется понял. Понял, что это он сам довел его девочку до такого состояния. А ведь она с ним всего один день.
В комнате было душно. Стены будто давили на него. А в мысли не давал погрузиться её плач.
— Я не знал, что боль бывает настолько сильной, что хочется кричать. Я думал, что это преувеличение, выдумка, что людям свойственно драматизировать и бросаться громкими словами. Я не знал, что сердце действительно может разрываться от боли. — произнес он и встал. — прости меня, Луна Миллер.
Эйдан оставил её. Он просто вышел из ванны, оставляя её одну. И направился в свою комнату. Ему явно нужно было все обдумать.
Эта девушка плакала так, что ему самому становилось больно.
