✨Пиздатая Честность✨| Совиный Дом |

Глава 20.

По пути домой у Младшей Блайт очень хорошо получалось подавлять любые эмоции и мысли, связанные с доминикано-американкой, ведьма думала об учёбе, о Боше, об Императорском ковене, но только не о человеке, заставлявшем ее сердце некогда трепетать, а бабочек в животе активно порхать. Бабочки сдохли в агонии день назад, а их маленькие трупики гнили внутри девушки, вызывая тошноту. После той ночи у девушки безумно кружилась голова, во рту была постоянная пустыня, а подглазины очень отчётливо виднелись под ее глазами, синея на фоне белоснежной кожи. Девушка так устала, безумно устала сражаться с самой собой и метаться между двумя огнями. Точнее, между двумя ее сторонами, одна из которых твердила о надежде, работе над собой и бла-бла-бла, а вторая... Вторая сторона проклинала Носеду, все ее выходки, все ее действия, все ее слова.

Девушка уже так устала думать, страдать, вспоминать и снова страдать, что непроизвольно закрыла свои глаза и тихо заплакала. Слёзы большими редкими каплями стекали с уголков ее глаз и под порывом ветра улетали куда-то назад, порой скользя по раскрасневшейся щеке мокрым следом. Она не позволяла себе такого дома, потому что строгий контроль родителей нарушать было нельзя, а значит, что каждая минута девушки была занята чем-то. Обычно мятноволосая билась в истериках в своем тайном месте с библиотеке или уезжала в поместье, которое, видимо, скоро будет принадлежать Одалии, и там уже позволяла всем подавленным эмоциям накатить волной и заставить ее порой почти полностью сгрызать с ногтей лак. Конечно же, потом девушка дрожащими руками снова покрывала их ровным слоем чёрного лака, наслаждаясь запахом этилацетата и бутилацетата*, но не факт, что она не вспомнит что-то вновь возвращающее в состояние истерии, и лак останется на ее ногтях.

Дрожащие мёрзлые губы неравномерно ловили холодный воздух, заставляя грудную клетку девушки раскрываться вперёд. Завидев дом, мятноволосая варежкой смахнула слёзы, восстанавливая дыхание и натягивая улыбку. Ее лицо искривилось, складывая губы в "рабочую улыбку Блайтов". Прорепетировав ее, младшая Блайт опустилась вниз к воротам "за́мка", рефлекторно показывая рукой сигнал стражам, открывающим перед ней дверь, и заходя внутрь.

Белые стены, длинный ковёр, Эмити снимает обувь и небрежно ставит ее на входную полочку. Коридоры перед ее глазами несутся неимоверно быстро, пока мысли бегут еще быстрее.