спаси, но не сохраняй

Часть 2

Антон любит все держать под контролем. Так спокойнее, так появляется четкая гарантия того, что ничего не вызовет лишние эмоции. Когда ты знаешь, где лежит та или иная вещь, ты не будешь носиться по всей квартире с воплями и матами, потому что опаздываешь. Если ты умеешь распределять свое время и следишь за стрелками часов, ты всегда будешь приходить вовремя. Если ты раз за разом будешь оставлять тот или иной предмет на одном и том же месте, то никогда не потеряешь его. Антон понял это очень давно и с тех пор четко придерживался своих правил. Для каждого предмета мебели, одежды и даже посуды было свое определенное место, которое было за ним закреплено, поэтому у Антона не было такого, что он застывал посередине комнаты, судорожно пытаясь вспомнить, где оставил мобильный или зарядное устройство. Порядок в его жизни присутствовал везде. Даже украшения он каждый раз надевал в строгом порядке, это касалось и колец, и браслетов, с которыми он не расставался большую часть времени. У Антона существует даже определенная последовательность действий в течение дня, которые он всегда соблюдает. Случаются, конечно, определенные сбои, но раз за разом Антон делает все, чтобы они не мешали его жизни протекать в монотонном ровном ритме, не сбивая с привычного хода. Антону нравится это спокойствие и размеренность. Он никогда никуда не торопится, никогда не опаздывает, но и не приходит заранее. Ему всегда хватает на все нужды, потому что он четко знает, что он намерен купить и в каких ценовых границах, в его жизни нет места спонтанности и необдуманным поступкам. Антон - живой робот, живущий по своим внутренним часам. И это то, что не дает ему оступиться. Что бы ни происходило. А случается в его жизни многое. Антон как никто другой знает, насколько окружающий мир непредсказуем, насколько он любит вмешиваться в людские жизни и переворачивать их с ног на голову. В любой момент может случиться что угодно, не зависящее от тебя, но так или иначе влияющее, и Антон привык вести себя так, чтобы свести возможные последствия к минимуму. Перед тем, как выехать куда-то, он гуглит в Интернете, чтобы убедиться в том, что нигде нет ремонтных работ, выбирает путь с наименьшим количеством пробок или наибольшей вероятностью их рассасывания. У него практически всегда с собой есть сменная футболка и влажные салфетки, не говоря уже о лекарствах. Антон готов ко всему в жизни, поэтому он может быть совершенно спокоен, прекрасно зная, что все под контролем, что он готов ко всему. По крайней мере так было очень долгое время. Пока в его жизни не появляется новая непредсказуемость в лице Арсения. Первая мысль, которая вспыхивает в голове Антона каждый раз, когда он думает о своем новом фотографе, заключается в том, что он ему не нравится. Это не ненависть - слишком сильная и глубокая эмоция для такого человека, как Антон, это не неприязнь, не отвращение, потому что нет повода. Он просто ему не нравится. пиздецки сильно не нравится Арсений вызывает у Антона противоречивые чувства: замешательство, непонимание, смятение, потому что привыкший продумывать свою жизнь на десять шагов вперед Шастун категорически не в состоянии предугадывать последующие действия Попова. Он даже не успевает подумать о чем-то, а Арсений уже успевает сделать это, вынуждая Антона сталкиваться с последствиями. И это... нервирует. И Антону это не нравится. Это заставляет его немного морщить идеальный лоб без единой морщинки и чуть поджимать пухлые розовые губы, за которые некоторые модели убили бы, как в ненормальном «Неоновом демоне». Арсений похож на волчок: только что он стоял рядом и рассуждал о погоде, через мгновение исчез из поля зрения, а в следующее уже снова маячит поблизости, заканчивая рассказывать какую-то историю и допивая кофе. Самое подходящее слово для определения Арсения - беспорядок. Он отражается в каждой клеточке тела фотографа: в не всегда приглаженных волосах, а если они и уложены, то в скором времени их все равно взъерошат и превратят в нечто невероятное, в подвижной мимике, в постоянно горящих озорством глазах, в необычных образах и вырвиглазной обуви. Арсений - ураган. Арсений - торнадо. Арсений - цунами. Арсений - настоящее бедствие, сносящее все на своем пути. И Антон не хочет быть частью всего этого, не хочет остаться развалиной после этого безумия, но у него нет выбора - Добровольский окончательно утверждает контракт с Поповым на год, и Антон почему-то понимает, что назад пути уже нет: следующие триста шестьдесят дней ему придется мириться с тем, что Арсений - часть его жизни. День за днем Антон успокаивает себя тем, что Арсений всего лишь человек, а Шастун немало повидал за жизнь, несмотря на свой возраст. Он имел дело с такими ублюдками, что не каждый бы выстоял. А он справился. Живет дальше, даже не вспоминая о тех моментах, когда он мог оступиться. А Арсений, в конце концов, обычный подвижный эмоциональный парень, который любит лезть не в свое дело и считает себя самым умным. Таких Антон повидал немало, но... этот другой. Он сбивает с толку. Он шокирует. Он воскрешает внутри то, о чем Антон забыл уже очень давно. И не просто, а заставляет буквально врезаться лицом в стены, возводимые годами. И по ним идут трещины. Это не нравится Антону больше всего. Антон прекрасно понимает - другие бы после некоторых выходок Арсения начали кричать, лезли бы с кулаками, бросались предметами, потому что... Этот человек умеет выводить как никто другой. Но Антон терпит. Снова. Снова. И снова. Потому что ему он не поддастся. Ни этим хитрым глазам. Ни этому лисьему оскалу. н е е м у Антон так-то вообще никому не готов поддаваться. Павел бьется с ним не первый год, а у него связей и власти в разы больше, да и рычагов управления Антоном тоже. Но он не вызывает у Шастуна никаких эмоций, кроме элементарной субординации, потому что он - его работодатель. А Арсений... Антон чуть поджимает губы и смотрит на свое отражение в зеркале. Взгляд невольно скользит по подбородку к шее и ключицам, и он вспоминает тот случай несколькодневной давности. Арсений... перешел черту. Даже не так - он ее перепрыгнул и сделал то, на что не решался никто уже очень давно. И дело даже не в том, что он касался Антона так открыто. Шастун, наверное, никогда не забудет фотосессию, когда он, еще один парень и три девушки снимались обнаженными. Единственное, что на них было, - это нашлепки телесного цвета, которые едва ли скрывали то, что принято прятать. Но им было плевать по большей части на свою наготу - они слишком были заворожены обстановкой и съемками. Их тела были покрыты тонким слоем блеска, размытые линии опутывали конечности, а цветные линзы превращали в существ с другой планеты. Это был потрясающий опыт, к которому Антон, впрочем, никогда бы больше не хотел возвращаться. Слишком много открытых прикосновений, слишком много контакта, слишком... близко. А для него нет ничего важнее личного пространства. На которое, собственно, Арсений и наплевал в тот день. Антон медленно изучает свое тело в отражении зеркала, повторяя взглядом путь пальцев Арсения. В горле встает ком, в животе завязывается узел, и приходится вдохнуть чуть глубже, чем обычно. А это уже плохо. Антону неприятно. Антону не нравится. У Антона, как от удара в солнечное сплетение, вышибает воздух осознание того, что Арсений касался его так, словно имел на это право. Словно Антон был его собственностью. Игрушкой, марионеткой. Антон - лишь на мгновение, на долю секунды - сжимает кулак, но практически сразу расслабляется, становясь прежним. И нет совсем ни намека на мурашки по коже, где скользили пальцы Попова. Это все чушь. Это все с непривычки. Арсений перегорит, Антон уверен. Все рано или поздно перегорают, просто устают в какой-то момент биться с ним. Арсений не исключение. Это просто вопрос времени.