ЛЮБОВЬ РОЖДЁННАЯ МЕСТЬЮ | М.

Глава 27

Идёт третий день после похищения первородными Вивьен. Её неумение пользоваться собственными силами чуть не разрушило целый особняк вместе с ней.

Никлаус давно переместил её в отдельную «комнату для пыток» с высокой кроватью, где не забыл пристегнуть светловолосую на цепь за запястья. Питания она не получала, а Марсель и вовсе куда-то пропал.

Но девушка не сдавалась. Её тело побледнело до состояния изнеможения, на ногах и руках появлялись новые и новые синяки, а внутренние органы вовсе теряли все свои способности из-за обезвоживания и голода.

Но ведь Никлаус не понимал, что эта девушка – человек, который как и любой другой представитель должен получать питание.

Целый день девушка пролежала со страшными болями в животе, голове и всём теле. Её пульс бился всё реже. Единственным выходом из мучительной кончины мог бы стать Никлаус, который оставил её без внимания на несколько десятков часов. Вивьен могла рассказать ему всё. Первородный ведь только и ждёт, чтобы она выдала свою связь с ведьмами и их намерения, но она слишком сильна. К сожалению, не физически.

— Любовь моя, прошу прощения, неотложные дела.

Он зашёл в комнату посреди вечера, оправдывая своё отсутствие всё это время, но увидев на кровати еле дышащее мертвенно-бледное тело, пришел в ярость.

Он мгновенно оказался возле кровати, срывая с ледяных рук металлическое цепи, полностью освобождая девушку.

— Эй, иди сюда. — прошептал он, когда взял её тело в свои руки, кладя светловолосую голову на себя. Прокусив собственное запястье, он поднес его к потрескавшимся губам Вивьен, рассчитывая на то, что это должно помочь ей. Но оно не помогло.

Кровь гибрида попала в её организм, а девушка по-прежнему была без сознания, еле вдыхая в лёгкие капли воздуха.

Майклсон заметно занервничал, думая, что если даже его кровь не вылечила блондинку, то та точно умрёт.

Этого ему хотелось меньше всего. Не признавая и даже вовсе отрицая его склонность к этой худенькой беловолосой даме, Никлаус понимал, что не простит себе её кончины от его же рук. Уж серьезно и до боли засели в его голове невинные испуганные глазки, что ему удалось лицезреть той ночью на кладбище. Неумение, а может и нежелание показывать свои слабости всем, в том числе и себе самому, он неоднократно намеревался причинять девчонке вред, даже если должных причин её нахождения здесь — не было. Однако стоило ему уловить на себе хрустальный взгляд, прежней жестокости не было вовсе.

Но один вопрос не покидал Клауса ни на минуту. Вивьен заявила, что он убил её родителя, первородный же напрочь не подозревал, о ком она может говорить.

— Никлаус, почему в нашем доме запах человека?

Элайджа, что без подозрений вошёл в комнату, смог стать «вторым дыханием» почти мертвой девушки.