Tetra

Глава 20.

POV Скорпиуса

Мы с Луи мозолили друг другу глаза еще около двух месяцев. Он готов был прибить меня, стоило ему увидеть меня на расстоянии меньше километра от Доминик. Я же, в свою очередь, хотел его проклясть за то же. Глупо конечно делить девушку между собой и ее братом, но когда ошалелый брат снял квартиру в том же районе, что и мы с Доминик, вражда вышла на новый уровень.

О Луи за все это время я узнал немного. Он проучился в медицинском колледже, пока не переехал в Лондон, откуда-то имел приличный счет в банке, но появлялся там редко (Билл и Флер Уизли из Гринготтса пока уходить не собирались). Автостопом колесил по Англии до шестнадцати лет, пока не перекочевал в Бирмингемский медицинский колледж.

Хоть Доминик и говорила, что Луи по жизни, прости Господи, распиздяй, но учился у маглов хорошо. Если честно, Луи в сфере медицины я не видел: самый максимум, на что способен брат-близнец моей возлюбленной – раздавать флаера около закусочной.

Для Альбуса Луи был тоже не самым любимым родственником, но моим другом управлял культ семьи. Почему-то Альбус, ровно как и родители Доминик, был уверен, что только мне исполниться восемнадцать, я, с кольцом и букетом алых роз, распевая под окнами «Норы» серенады на французском, сделаю Доминик предложение руки и сердца. Меня культ семьи настораживал, жениться до сорока лет я не собирался, да и Доминик слава Богу, не намекала на свадьбу. Так вот, Ал, воспринимая меня как потенциального члена семьи, капал мне на мозги:

- Луи ее брат, пойми это! – его поучительно-монотонный голос до сих пор звенит у меня в голове. – Знаю, у него характер не подарок, но будь умнее, сделай первый шаг навстречу примирению.

И каждый раз я отвечал ему одной, теперь уже актуальной и абсурдной фразой.

- Только через мой труп, я буду с ним нормально общаться.

Но разве Ала переубедишь? Он, а затем и его сестра Лили (фанатка сериала про каких-то мужиков в куртках на старой черной машине), оживленно планировали нашу с Доминик свадьбу. И пока они обсуждали цвет салфеток на праздничных столах, старший брат моего друга, Джеймс, который в отличие от брата-девственника, шарил в общении с противоположным полом, положил мне руку на плечо и прошептал:

- Беги, друг, ты в полной жопе.

Не в меру консервативный Ал, вообще считал отношения до свадьбы дикостью. Не знаю, где он нахватался этих бредней про девственных супругов (хотя мы с Лили угорали с его мировоззрения), но все же Джеймс, чуть не насильно затолкал на тот момент уже совершеннолетнего Альбуса в комнату к какой-то барышне, и всю ночь выкрикивал советы, из разряда «Как лучше вставить». Конечно, Джеймс не распознал в девушке пятидесятилетнего вампира, причем голодного, причем единственного на весь Лондон, причем которого искало все Министерство магии и магловская полиция.

Про неудачные похождения Ала я могу вспоминать вечно, но хотелось бы вернуться к Луи. Наша неприязнь достигла зенита – Доминик отказалась с нами общаться, очевидно, выбирать между нами она не собиралась. Тогда, я впервые почувствовал, что сейчас повторю судьбу своих родителей. Доминик бегала по квартире, кричала, закидывая скомканные вещи в чемодан, а я стоял, что-то бубнил, но остановить ее не мог. И вот, она в точности как моя мать когда-то давно, залепила своему сожителю (в данном и неприятном случае мне) звонкую пощечину, и, хлопнув дверью, уехала к родителям.

Без Доминик было хреново. На звонки она не отвечала, а если и отвечала, то кричала в трубку. Луи тоже не мог выйти с ней на контакт. Заявиться домой он не мог, а по-другому никак - сестра игнорировала и его.

Решить проблему, как ни странно, помог Тед Люпин. С кем я поссорился, он, конечно, не знал, но дал дельный совет: два стакана, пузырь, и алкоголь все сделает за нас.

Байкерский кабак. Не лучшее место для примирения, но вести Луи куда-то в другое место у меня разум в принципе не хотел. Сначала, злобный братец, записал в блокноте, в списке моих минусов то, что я пью, хотя сам любил накидаться до состояния дров (спасибо Алу за информацию). Мы натянуто о чем-то говорили, и пили, с такими лицами, будто мы соревнующиеся финалисты конкурса «Юных алкашей». Потом вроде все пошло нормально: мы долго обсуждали политический режим Северной Кореи (сам был в шоке от своих познаний), вспоминали сталинские времена, спорили о гипотезах кальвинизма, обсуждали Бога и Библию. Далее, когда душа требовала искусства, противными голосами спели «народную английскую песню» «Party for Everybody» (и пофиг что на удмуртском языке). И только мы перестали чувствовать взаимную ненависть, я его даже шурином назвал, на пороге байкерского «генделыка» возникла злая, раздраженная Доминик, от которой даже могучие байкеры шарахнулись.

Дальше я мало что помню. Помню, как меня долго стебал Альбус. Помню, как я, невиданным чудом добрался домой, но не в квартиру, а в Малфоевский особняк. И я, почему-то решил незаметно влезть в окно, при том, что на ногах я стоял только держась за фонарный столб. Далее, хохот деда, отец в истерике, трехчасовая лекция от бабушки о вреде алкоголя, на которой я заснул. Я честно пытался отмазаться старым способом, но дед почему-то не поверил, что я не пил, а просто стоял и вдыхал алкогольные пары местных калдырей.

Потом, жесточайшее похмелье, которое у меня длилось четыре месяца. Но цели я достиг. Мы с Луи не подружились, но уже хоть здоровались. А после, как я и ляпнул не подумав. Через неделю я умер. Печаль, беда.