Tetra

Глава 11.

Ал, держась за карниз, стоя на табуретке в позе ласточки, выглядел никак не хуже каскадера «Матрицы». Рождественская гирлянда путалась в руках, разноцветные лампочки начинали раздражать, и эту конструкцию решено было налепить на карниз для красоты. Карниз опасно прогибался, табуретка предательски дрожала, поэтому Альбус, убежденный атеист, молился на всех существующих языках, дабы не грохнуться вниз.

- Слушай, может поможешь мне? – нетерпеливо рявкнул Альбус, через всю квартиру.

- Уйди, жалкий вампиришка, я в печали, - раздалось приглушенное злобное бульканье.

Утро началось воистину странно. Во-первых, Альбус за два дня до Рождества, вспомнил, что надо бы повесить гирлянду (и не снимать до июня). Но самым странным событием было созерцание Скорпиуса, который стоя на коленях на кафеле в ванной, засунул голову в унитаз, отчаянно пытаясь вызвать рвоту.

Еще год назад Альбуса это бы вовсе не удивило. Утреннее состояние Скорпиуса было одной из причин, по которой Ал не любил клубы. Под конец жизни, организм Скорпиуса отказывался принимать алкоголь (неудачная вечеринка у профессора Слизнорта), зато не брезговал нечастыми дозировками кокаина и периодическим покуриванием травки. «От травы голова не болит!» - любимая фраза Скорпиуса на восемнадцатом году жизни. Но в клубах был свой специфический бизнес: вместо кокаина в пакетиках часто продавали стиральный порошок, а вместо первоклассной анаши – сушеный чабрец.

Но вот дух, который имеет все признаки человеческого отрыва в клубе, включая мученическую бессвязную речь и синяки залегшие под воспаленными глазами, застал Альбуса врасплох.

- Я извиняюсь! – по лестнице спустился Луи в одних длинных льняных штанах. – А что за нимфа лежит у нас на чердаке?

- Я думал это твоя девушка, - сказал Альбус, спускаясь с табуретки.

- А я думал твоя.

Кузены переглянулись.

- Так, ну если Доминик не лесбиянка, - Луи был логичен как топор, плавающий в кастрюле супа. – Эй, тень отца Гамлета, отрывай голову от унитаза и плыви сюда.

Ругаясь и что-то ноя, Скорпиус вышел из ванной.

- Трешки-матрешки! – поздоровался Луи, глядя в воспаленные глаза духа. – На твоей могилке что, кто-то ящик самогона оставил в качестве поминального угощения?