Наследники

Глава XLIV. Последний завтрак.

Шум капель дождя раздражал его до безумия, доводил до исступления, словно изощрённое орудие пыток, он въедался в глубины сознания, эхом отдаваясь в голове. Ева любила смотреть на то, как капли дождя струятся по стеклу, ему же всегда казалось, что он делает жизнь ещё более унылой. Айзен тряхнул головой, стараясь отогнать мысли о Еве, словно они были надоедливой мухой, жужжащей где-то над ухом.

- Господин, канцлер готов вас принять.

Айзен поморщил нос, взглянув на демона-солдата, стоявшего в дверях. Его каждый раз передёргивало от мысли, что он в какой-то степени состоит с ними в родстве. Но возможность отдавать им приказы каждый раз будоражила его. Никогда прежде в своей жизни он не думал, что кто-то будет беспрекословно ему подчиняться: не переча, без лишних вопросов, не жалея своей жизни. Было в этом акте подчинения что-то сводящие его с ума, опьяняющие каждый раз, когда он видел, как по зыбким телам демонов пробегала рябь дрожи, стоило ему отдать приказ.

Но так было не всегда. Поначалу было сложно: сила, о которой говорил Шварц, казалась ему недостижимой. Откровенно говоря, он не чувствовал её в себе, поверить в то, что он особенный, было непросто. Всю его жизнь все вокруг говорили ему, что он самый что ни на есть заурядный человек, который ничего не стоит. Хотя, Лили смотрела на него по-другому. Что-то сдавило лёгкие, крайний вдох дался Айзену тяжелее остальных, но он постарался отогнать мысли о Лили так же быстро, как и воспоминания о Еве.

- Господин, канцлер ожидает, - вновь обратился к нему голос, отдававший скрежетом металла.

Айзен бросил ещё один взгляд на струившиеся по стеклу водные потоки и шагнул в услужливо открытую демоном дверь. Люди, наполнявшие роскошные коридоры Партаконского дворца, расступались, стоило им заметить его, они почтительно склонялись перед ним, видя своего короля. Заботил ли его тот факт, что они кланяются не ему, а Иштвану? Нисколько. Ведь однажды они будут склоняться именно перед ним, надо лишь немного подождать.

Драгош Марен сидел в глубоком кресле, обитом тёмно-синим бархатом. Его морщинистые руки были заняты какими-то бумагами, в содержание которых он старался внимательно вникнуть. Канцлер не поднял глаза на вошедшего в кабинет Айзена, но чуть заметным кивком головы указал на соседнее кресло.