Наследники

Глава XLIX. Лань и беркут.

- Ты?!

Голос Нихаль дрожал, глаза были большими и испуганными, как и у белоснежной лани, что паслась на лугу за её спиной. Ярко рыжие волосы девушки трепетали на ветру, словно языки пламени, буйного костра, обвивавшего её тело.

- Это невозможно... - прошептала девушка. – Мой царь позаботился об этом, ты не сможешь причинить вреда печати, Агарес.

- Да, я помню. Ни демон, ни человек, ни селем, ни одно живое существо не сможет причинить вред печатям, - притворно уставшим голосом произнёс демон. – Но, видишь ли, дорогая, Кегелем Акош, любезно одолживший мне своё тело, ни селем, ни демон и не человек, поэтому, глупое заклятье старика Токилетеша на него не действует. А с моей помощью, ему не составит труда преодолеть и тебя. Однако ты мне всегда нравилась, поэтому я готов пощадить тебя, если сдашься и позволишь мне закончить начатое.

- Нет. Ни за что.

Страж четвёртой печати сделала пару шагов назад, стараясь своим хрупким телом закрыть лань. Нихаль сжала ладони в кулаки и сосредоточилась. Ветер, до этого тихий, стал подниматься, его буйные потоки гнули уже полысевшие ветви деревьев.

- Вижу, столетия не прошли для тебя даром, и ты стала лучше справляться со своей силой, - не без тени удовольствия произнёс Агарес.

- Готовилась к встрече с кем-нибудь из вас, - бросила в ответ девушка. – Я всегда знала, что однажды этот день настанет.

- Очень рад за тебя, ты не ошиблась, - усмехнулся Агарес.

Он сделал шаг по направлению к стражу, затем ещё один. Земля дрожала от напряжения под его шагами. О, как приятно было снова ощущать себя сильным и свободным! Почти что свободным: голос Кегелема, кричавшего и ругавшегося на чём свет стоит, звучал, чуть ли не постоянно в мыслях Агареса. Нужно отдать ему должное, мальчишка был упорен, но слишком слаб, что бы вновь взять верх и вернуть себе контроль над телом. В любом случае, ему пойдёт на пользу небольшое заточение в стенах его тюрьмы.

Агареса очень раздражал тот факт, что Кегелем отчаянно сопротивлялся принятию своей сущности. Если бы он не был таким упрямым, то герцог смог бы получить свободу уже давно, а вместо этого он сам вынужден заниматься тем, что предназначено было для его сына.