жестокий бог

Глава 13

Саша

И вот.
Я, черт подери, сделал это.
Я поцеловал девушку, и мне это понравилось.
Слишком понравилось.
Это был не первый раз, когда я целовался с т/и Асталис. Но теперь у нас существовала договоренность, и я собирался выжать из нее все, пока не закончу эту чертову стажировку. Я собирался поцеловать ее, переспать с ней в конце концов, а затем выбраться из замка Карлайл человеком с нормальной сексуальной жизнью.
Может быть.
Ладно, скорее всего, нет.
После разговора с папой, когда он спросил, не гей ли я, я понял, что пора действовать и погрузить свой член не в одну киску. Люди начали замечать что-то неладное, и мне это не нравилось.
Следующие пару недель я провел, работая с семи утра до девяти вечера. Скульптура красиво преображалась. Теперь головы были пропорциональны, и я вырезал лица в деталях, вплоть до самой последней вены, морщинки и веснушки. Однако на то, чтобы привести в порядок каждый отдельный волос, ушли бы недели. Присутствие т/и в студии, вероятно, сократило бы вдвое время, которое мне требовалось, но я не хотел ее помощи.
Хотя скульптура выглядела неплохо. Эдгар несколько раз приходил проверить эту штуку, бормоча ругательства всю дорогу от первой двери до второй, находящихся в моем подвальном помещении, о грибковом запахе и жуткой атмосфере. Но он сказал, что теперь моя душа отобразилась на скульптуре.
– Продолжай в том же духе, и ты получишь легкую продажу. Если бы ты мог ее продать. Как бы то ни было, это будет собственность Карлайла. Навсегда.
Держу пари, он не был бы таким самодовольным, если бы знал, что происходит после того, как я заканчиваю свою работу. Я убегал на мою вторую смену: заставлять его дочь, мою вторую половинку, каждую ночь стонать мое имя.
Хорошо, что в мои рабочие часы мне удавалось почти полностью избегать общения с людьми. Я просыпался каждое утро в пять тридцать, бегал трусцой, принимал душ, просматривал электронную почту, выпивая кофе, – отвечал папе, маме и Трою Бреннану, тому парню, который начал заниматься делом Гарри Фэрхерста– а затем запирался в подвале до начала занятий в восемь утра. Когда я заканчивал работу в девять вечера, люди уже расходились по своим общежитиям. Столовая была закрыта, и, кроме случайных панков, которые кланялись в моем присутствии, и случайной парочки, занимающейся петтингом, я не видел ни одного чертова лица.
Даже Соню.
Определенно не Рафферти Поупа.
И, слава богу, не Гарри.
Я был уверен, что он держался настороже, несмотря на мое отсутствие в его жизни.
Он зашел так далеко, что подставил мою мать, чтобы убедиться, что я не стану мстить, так что я понял, что он не был таким тупицей, каким я его считал раньше. Хоть я и затаился на время, но это не означало, что я не работал над его уничтожением.
Потом были ночи с Хорошей Девочкой.
После душа и целой булки хлеба с маслом и ветчиной я проскальзывал в ее комнату и целовал ее в губы.
И шею.
И глаза.
И волосы.
Я был готов к большему – может быть, попробовать ее груди на вкус. Я к ним не прикасался, пока нет, но я думал о них с того самого дня, как она вышла из бассейна голой.
Т/и заставляла меня сильно напрягаться, и это было одновременно нежелательным отвлечением и облегчением. Каждую ночь, после нескольких часов первой базы, я приползал в свою комнату с головокружением, потому что вся моя кровь приливала к члену, и дрочил до боли в руке, прежде чем отключиться в постели. Я кончал целыми галлонами. Я не часто кончал раньше, до того, как договорился о встречах с Хорошей Девочкой, и никогда так сильно. Мне пришлось забить это в поисковике, чтобы убедиться, что такое количество нормально.
По какой-то причине т/и, казалось, была совершенно довольна тем, что выгоняла меня, как только мы заканчивали. Никто из нас не хотел ничего большего, так что я не умолял, мать вашу, о том, чтобы спать в обнимку. Она не казалась мне навязчивой и не вела себя, как собственница, и мне это нравилось.
Я даже начал немного жалеть о том, что сорвал ее стажировку.
Ладно, не совсем так, если честно.
* * *
Моя привычка не видеть людей в замке, полном гребаных людей, закончилась на шестой неделе моей стажировки в Карлайле. Было десять минут восьмого утра, и я зашагал по коридору четвертого этажа, где жили все стажеры, ассистенты и персонал.
В основном все совершеннолетние придурки, которые могли бы развлекаться друг с другом без опасения, что их бросят в тюрьму.
Именно тогда я увидел, как Соня выскальзывает из комнаты.
Из комнаты Эдгара.
Она закрыла дверь с тихим щелчком, опустила подбородок и покачала головой. Она выглядела отвратительно – усталой, взволнованной, с покрасневшими от слез глазами. Когда она заметила меня, на ее лице появилась медленная, стервозная ухмылка.
Она вытерла слезы со щек.
– Я думала, ты будешь искать меня, Блант. – Она выставила одно бедро, положив руку на талию. Она носила… что, черт возьми, на ней было надето? Какая-то красная кружевная ночная рубашка с халатом в тон. Она явно заплатила за этот светский визит. Скорее всего, на спине.
Я продолжал идти к комнате т/и, игнорируя Соню. Она последовала за мной, преследуя меня по пятам, как отчаявшаяся чихуахуа, которой она и была. Хорошо, что у меня не было никакой привязанности к т/и. Сообщение о том, что ее пятидесятилетний папаша спит с подростком, стало бы неловким началом для разговора.
А у нас их не было, слава богу.
Хотя я тоже не мог быть полностью уверен, что не скажу ей об этом. Кто, мать вашу, знал, что сорвется с моих губ, когда я встречу ее опять? Иногда мне хотелось погубить ее, иногда спасти, и в большинстве случаев я был равнодушен к ее существованию, за исключением того, что заставляло меня чувствовать ее глупое тело.
– Я говорила тебе, что всю мою одежду украли и сожгли на прошлой неделе? – Соня окликнула меня вслед. – Мне пришлось ходить в настоящей школьной форме, пока родители не отправили мне кое-какую одежду.
Я знал. Я был единственным, кто нес за это ответственность. Соня, казалось, совершенно забыла, что в последний раз, когда я ее видел, она подожгла дом т/и и оставила меня там, чтобы спасти ее. Я подумал, что это был бы хороший способ поздороваться, не видя ее лица.
– Чертовски жаль. – Я двигался намеренно быстро, чтобы ей было трудно поспевать за мной. – С другой стороны, большую часть времени ты раздеваешься и стоишь на коленях, так что, держу пари, никто этого не заметил.
– Ты такой забавный. – Она похлопала меня по плечу, все еще следуя за мной. – Где твоя комната? – задыхаясь, спросила она.
Всего секунду назад она плакала, но теперь выглядела как стремный солнечный шар. Я ненавидел бездушных, прилизанных девушек, которые пытались усидеть на двух стульях. Миновав комнату т/и, я направился к себе. Не хотел, чтобы Соня что-то знала о моих делах.
– Пора перестать быть такой отчаянной, – съязвил я.
– Я не видела тебя поблизости, а мы ведь живем на одном этаже.
Пройдя мимо своей комнаты, я добрался до широкой лестницы, обогнул ее и спустился по другой лестнице на второй этаж. Она последовала за мной.
– Я работаю, – сказал я наконец.
– Ну, а я нет. – Она расхохоталась. – Бедный Рафаэль, или как там его зовут. Вампирша иногда помогает ему, но, честно говоря, он более одинок, чем девственница на концерте Panic! At the Discо. Я каждый день езжу в центр города в поисках милой одежды и, типа, нормальной жизни. В этом районе нет ни одного торгового центра. Полная скука.
Значит, Хорошая Девочка все еще тусовалась с этим придурком. Я сделал мысленную пометку напомнить им обоим, чтобы они держали свои руки при себе. Мой пульс забился у горла.
Долбаные лучшие друзья детства. Я видел, чем это закончилось между Антоном и Стефани. Спойлер: их отношения перестали быть платоническими с тех пор, как она начала ежедневно глотать его сперму.
Я обогнул коридор, направляясь к последней лестнице. Соня едва могла дышать, так быстро я двигался.
– Давай, Блант. Я чертовски одинока.
– Тогда уходи.
Это она умоляла меня дать ей шанс, когда я потащил ее в Индиану. Я даже не мог вспомнить, почему я подчинился – что-то связанное с тем, чтобы разозлить т/и, и осознание, что у меня будет постоянная девушка, которая будет сосать мой член в месте, полном несовершеннолетних. В то время это не казалось такой уж плохой сделкой…
– Я не могу, – надулась Соня, на самом деле топая ногой, как трехлетний ребенок. – Кое-что… вернее, кое-кто держит меня здесь.
– Тогда оставайся и заткнись. Вот твои два варианта.
– Мы когда-то были друзьями. – Она вцепилась в мою руку.
Я стряхнул ее с себя.
– Поправка: мы были дружны – это значит, что я не так сильно ненавидел тебя. Но путь от этого до того, чтобы понравиться мне, все равно был длиной и шириной в милю. Затем ты подожгла дом, пока я находился там, и оставила меня спасать Друзиллу. Это покушение на убийство немного испортило наши отношения.
Я дошел до первого этажа и остановился. Я не собирался спускаться в подвал и раскрывать, где работаю. Ее грудь поднималась и опускалась, и она пихала свои сиськи мне в лицо. Приподняв их, Соня обняла меня за плечи и ухмыльнулась. Мой член был таким мягким, что я мог месить его, как гребаное тесто.
– Я сделаю тебе хорошо. Помогу тебе расслабиться. Что ты на это скажешь?
Это был простой вопрос.
– Черт… нет, – я оттолкнул ее руки в сторону.
По какой-то идиотской причине мысль о том, что т/и пройдет мимо и увидит это, вывела меня из себя. Не то чтобы мне было не плевать, но мне не нужна была головная боль. И я действительно не собирался позволять Соне снова отсасывать у меня, так что любая секунда, потраченная впустую в ее присутствии, была временем, которое я не собирался терять, его можно было использовать для более приятных вещей, таких как почесывание пятой точки или разглядывание стены.
– Но я пойду тебе навстречу.
– Действительно? – Ее глаза загорелись.
– Если ты найдешь в себе силы перестать трахаться с Эдгаром Асталисом, я обещаю не вставлять твоей младшей сестре, когда вернусь в Тодос-Сантос.
Я не собирался возвращаться. Во всяком случае, навсегда. Но Соня не знала об этом, и в Тодос-Сантосе не было ни одного ублюдка, который позволил бы несовершеннолетней сосать мой член.
– Моей сестре едва исполнилось семнадцать, ты, больной придурок! – она нахмурилась.
Я пожал плечами.
– Станет законно в следующем году. Идеальное время. Мне бы не хотелось устраивать аншлаг, но твоя мама кажется легкой добычей, и знать, что вся твоя семья отсосала у меня, было бы незабываемо. Держись подальше от папочки Асталиса и найди кого-нибудь другого, с кем можно поиграть в школьницу.
– Ты думаешь, я сплю с Эдгаром Асталисом? – В ее глазах стояли слезы.
Может быть. Смотреть прямо ей в лицо казалось неразумным. Я еще собирался сегодня поесть.
Я изогнул бровь.
– Ты там играла в аэрохоккей?
– Господи, да ты просто подкаблучник. – Она фыркнула. – Она действительно забралась тебе в голову, да?
– Кто?
– Друзилла.
Кто, черт возьми, подумал, что это хорошая идея – научить Соню говорить? Нужно подать в суд на ее няню.
– Ты под кайфом. Прогуляйся. – Я повернулся, чтобы уйти, но остановился, услышав ее голос, все еще стоя к ней спиной.
– Да. Асталисы оказывают такое влияние на людей. Ну, не Поппи. Поппи – неудачница. Но что-то в Друзилле и Эдгаре неотразимо, да? Они меняют людей.
Я ухмыльнулся, повернулся и посмотрел ей в лицо.
– Никто и ничто не изменит меня. Не вини других в отсутствии у себя индивидуальности и в том факте, что твоя мораль более свободна, чем шмотки. А теперь убирайся, пока твоя одежда не стала единственной вещью, пропавшей из твоей комнаты к концу сегодняшнего дня.
Соня ошеломленно уставилась на меня. Я оскалил зубы и щелкнул челюсть. Она сделала шаг назад, налетела на перила лестницы, развернулась и побежала в другом направлении.
Студенты начали выходить из кафетерия в коридор, и все они случайно увидели убегающую полуголую, психованную девушку в нижнем белье. Я развернулся и побрел в свой подвал, пока никто не догадался, чем я занимаюсь.
Перемены, черт возьми.
Я был все тем же ублюдком. И сейчас я избавился от ее задницы.
* * *
В обед я отправился в центр города, чтобы встретиться с дядей Джейми, лучшим другом отца и попечителем моего трастового фонда. Мои родители не хотели в это вмешиваться. Папа беспокоился, что мама даст мне все, что я пожелаю, поэтому он поставил своего друга во главе. Джейми прилетел из самого Тодос-Сантоса, чтобы встретиться со мной, и дело было не в том, что он работал по свободному графику. Джейми управлял хедж-фондом вместе с папой, отцом Антона и отцом Стефани. Дело в том, что я сказал ему, насколько это важно.
Эта часть была самой сложной, потому что мне нужно было довериться Джейми. К счастью, он был не из тех, кто доносит.
Мы встретились в местном ресторанчике. Он заказал кофе, а я выбрал какую-то странную выпечку, которую не собирался есть. Я предпочитал делать это в одиночестве где-нибудь в тихом месте. Ненавидел, когда люди наблюдали, как я занимаюсь чем-то настолько обыденным.
– Йоу. – Я толкнул его плечом, и он схватил меня сзади за шею и рывком обнял.
– Привет – вот слово, которое ты хотел сказать, сопляк. Привет, крестник.
Мы уселись в свои кресла. У него были светлые волосы песочного цвета, почти такие же, как у Фэрхерста, но гораздо более дружелюбные черты лица. Его волосы были зачесаны близко к голове, и он выглядел как калифорнийский король, а не какой-нибудь британский придурок, использующий слова, значения которых никто не знает.
– Почему я здесь? – Джейми перешел к делу, сделав глоток своего американо.
– Мне нужно разбить копилку. Получить доступ к моим деньгам, – решительно сказал я.
Он чуть не облил меня своим кофе. Я остался сидеть, широко расставив ноги и глубоко засунув кулаки в карманы своей куртки-авиатора.
– Ты под кайфом? – спросил он вслух. – Мы говорим не о половине суммы, сынок. Это весь чертов сундук, и даже больше.
– Если бы ты знал, для чего мне это нужно, ты бы так не говорил, – спокойно произнес я, не сводя с него глаз все это время.
Он уставился на меня, застыв от ярости.
– Попробуй.
– Во-первых, ты должен пообещать, что не будешь стучать моим родителям.
Дядя Джейми ничего не сказал, как я и предполагал. Я достал из рюкзака контракт, который составил сам, и положил его на круглый пластиковый стол между нами.
– Саш…
– Они не могут знать, – оборвал я его слова, протягивая ему ручку. Я чертовски люблю контракты. Бумага пугала богатых людей до чертиков, гораздо больше, чем пистолет. – Просто прочти это, подпиши, и я расскажу тебе, в чем дело.
Часть меня была уверена, что он встанет, разорвет контракт в клочья и швырнет его мне в лицо. Я выдохнул с облегчением, когда он на самом деле подписал его. Потом дядя Джейми откинулся на спинку стула и спросил меня, в чем дело, и я рассказал ему о том, как Гарри шантажировал меня этой историей с мамой.
Я опустил другую, действительно крошечную часть о его убийстве – просто семантика, и все.
– Этот твой план, уверен, что он сработает? – Он нахмурился.
– Не совсем. – Я ухмыльнулся.
Дядя Джейми закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он не был доволен. Мой трастовый фонд не был поводом для смеха. Восемь цифр. Такая сумма, о которой большинство людей даже не смели мечтать. И я нуждался в каждом пенни.
– Я буду сожалеть об этом? – Он потер скулу, указательный палец завис над экраном его телефона. Чтобы совершить такую сделку, нужно было тащиться к своему настоящему банкиру, но Джейми и был тем самым банкиром, так что он мог делать все, что хотел.
Я чувствовал, как слюна скапливается у меня во рту.
Сделай это, старина. Отдай эти дурацкие деньги.
– Ты поблагодаришь меня, когда все закончится, – спокойно сказал я, вставая и притворяясь, что мне все равно, переведет он деньги на мой счет или нет.
– Я уже проходил через это раньше, сынок, и все может очень быстро испортиться. Держи меня в курсе, хорошо?
– Положись на меня, дядя Джейми, – солгал я.
Я ушел, не попрощавшись.
* * *
Я вернулся в замок Карлайл пешком. Автобусов в замок и обратно не было, и я предпочел этот путь. Место было уединенным, все вокруг как будто замерло, это означало, что большинство студентов уехало на все выходные или занималось сексом. И это означало, что меньше придурков встанет у меня на пути.
Это был нелегкий путь, и я использовал его, отправляя папиному знакомому длинное зашифрованное электронное письмо о своем прогрессе в деле Фэрхерста. Я избегал художника, как чумы, но не всегда был рад этому. Я хотел пустить свой план в ход, но не раньше, чем мама окажется в полной безопасности. Дразнить его сейчас – значит поднять красный флаг. Мне нужно было сыграть по-умному.
Нажав кнопку «Отправить», я поднял глаза. Я находился на окраине центра Карлайл-Виллидж, собираясь перейти улицу и выйти на дорогу, окруженную густым лесом, которая вела к мосту, который должен был привести меня в Подготовительную школу Карлайл.
В конце этой дороги находилась небольшая шоколадная лавка. Витрина и дверной проем были выкрашены в один и тот же лягушачий зеленый цвет, там висели рождественские гирлянды и виднелись маленькие улыбающиеся фарфоровые куклы, одетые как средневековые шлюхи, расставленные среди кондитерского печенья и башен из пирожных и фруктовых пастилок.
Я остановился, уставившись на конфеты. Я не очень любил сладкое, но знал одну девушку, которая сделала своего дантиста очень счастливым и очень богатым. Кого-то, кто был бы чертовски признателен за кусочек этого десерта.
Кого-то, в чьи трусики я хотел в конце концов залезть.
Я покачал головой, взглянул на входную дверь и пересек улицу.
Не меняйся ради киски.