Как раз когда Антон паркуется во дворе у дома в Лефортово, ему приходит сообщение от ребят из лейбла, мол, трек релизнули, жди рецензии.
Общее состояние можно описать разве что словами «средней паршивости»: вроде бы нет ни злости, ни раздражения, ни отчаяния, только глухая, серая тоска, отбирающая все последние силы. Практически точно таким же был весь ноябрь, не помогала даже работа, тем более что и дел, как назло, было не так уж много.
Причём, положа руку на сердце, Антон готов признаться, что дело не только в Арсении и непонятном зыбком болоте, характеризующем ныне их отношения. То есть, безусловно, и это тоже наложило свой отпечаток, но в большей степени всё-таки в жизни Антона царит общая меланхолия. Он подвергает сомнению буквально каждый свой поступок, тщетно пытается понять, в какой именно момент всё запустил настолько, что вся его жизнь теперь кажется криво выстроенным карточным домиком, готовым рухнуть от малейшего дуновения ветра.
Но находятся и умные добрые люди — немногочисленные друзья, в числе которых теперь снова гордо можно именовать Макара. Именно Илья и говорит в привычной для него прямолинейной манере что-то в духе «тебе же не помирать вот уже завтра, ещё есть время, что-то не нравится — исправляй».
Антон начинает с малого: сообщает и Стасу, и даже лично главному продюсеру, что продлевать контракт не собирается. В лейбле в целом это вызывает только флегматичное пожимание плечами, а Шеминов бесится, но недолго, возможно, потому что уже давно подозревал, что к этому всё и идёт.
С Ирой даже не приходится толком разговаривать, хотя от этого не сильно легче. Она всё понимает сама, когда Антон приходит домой и говорит, что им нужно всё обсудить, — властно взмахивает рукой и требует переходить сразу к делу. Шастун от такой реакции настолько опешивает, что в итоге мямлит несвязно, что им нужно разойтись, что из них никогда не было хорошей пары, что это и отношениями-то назвать нельзя. Потом чувствует, что всё выглядит так, будто он сваливает на Иру всю вину, и добавляет в конце несуразное «дело не в тебе, дело во мне».
— То есть в Арсении, — припечатывает Кузнецова, вызывающе вздёргивая брови.
Хотя голос её звучит твёрдо и уверенно, Антон подмечает и нервно покусанные губы, и зажатую, неловкую позу — скрещёнными на груди руками она будто неосознанно закрывается.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Под песни о тебе..
Romance«Я скучаю», - думает Антон, и эта мысль такая щемяще-отчаянная, что он уже почти лезет в мессенджер. Но заходит в их чат, видит последнее своё сообщение, отправленное несколько лет назад, и у него опускаются руки. На вполне нейтральный вопрос, может...
