В его глазах смерть.

Глава 18. Этна.

— Не повторяй моих ошибок, — внезапно говорит Макс Кириллу, внимательно глядя на меня и идет к выходу, оставив наедине с избитым мучителем.

Его тяжелый взгляд явно не предвещает для меня ничего хорошего. Разорвав валяющуюся рядом белую майку, он начинает промакивать ей свои кровоточащие раны. Я в нетерпении топчусь рядом, изредка, порываясь перехватить тряпку, но он останавливает меня одним взглядом. Начинает большими глотками отпивать желтую жидкость в бутылке. На вид она довольно гадкая.

— За что они тебя? — решаюсь спросить я. Он смотрит на меня с ироничным выражением, мол, неужели не понятно?

— Из — за меня? Это твое наказание за нарушение Кодекса? Где его можно почитать? — заваливаю я его вопросами.

— Здесь, — он стучит указательным пальцем по виску. — он хранится в наших головах. Это был самый легкий вид наказания. — Он приближает мое лицо к своему. — Рассказать о худших?

Я отшатываюсь от него и утыкаюсь в стену. Он упирает свои руки по обе стороны от меня. Пространство сжимается вокруг меня от его присутствия.

— Не надо, — шепчу я, упираясь ладонями в его грудь, чем нарушаю запрет. Его кожа теплая. Я чувствую, как под моими пальцами бьется его сердце.

— Боишься?

Отрицательно, мотаю головой. Он наклоняется к моей шее и я вытягиваю ее, ожидая поцелуя, вместо этого получаю укус. Не до крови, но довольно болезненный. И он длится до тех пор, пока я не убираю руки.

Довольный, он начинает расстегивать мои джинсы. Выглядит он ужасно. Все его тело покрыто синяками и ссадинами, поэтому пытаюсь его остановить:

— Ты же ранен!

— Так помоги мне, — звучит в ответ его излишне ровный голос.

Бутылочка, которую я принесла, по всей видимости, была обезболивающим. Потому что в следующие несколько часов, Кирилл спокойно удерживает меня на весу и вдавливает своим израненным торсом в стену. Мои руки мне вновь отчаянно мешают, и я не знаю, куда их деть.

Когда Кирилл, наконец, отпускает меня, я с важным видом иду к двери, но она оказывается заперта. Кажется, моего мучителя это ничуть не удивляет. Опять эти их дурацкие наказания. Семья извращенцев.

— И на долго мы здесь? — рискую спросить у Кирилла, который сидит на земле, упираясь голой спиной в бетонную стену, согнув одну ногу в колени. Ответа не получаю. Он разглядывает мою мятую одежду, мое лицо и руки. Мне не нравится его взгляд. Вместо равнодушия, в нем горят странные огоньки. Неужели, ему мало? Если он сейчас опять ко мне пристанет, начну плакать. Это его раздражает, и он успокоится. Но он закрывает глаза и делает глубокий вдох.