Illecebra. Соблазн

И в божьей помощи нужна ловкость человека

 Сотни вооруженных солдат Корё, заполонившие площадь, и еще тысячи тех, кто окружал крепостные стены Кёнбоккун со стороны леса, делали любое противостояние невозможным. Намджун воспаленным взглядом обвел присутствующих, задержавшись на Его Величестве Чимине. Генерал поймал осознанный взгляд королевского омеги и дал понять, чтобы тот даже не думал дернуться. Сопротивление не просто бесполезно, а глупо и опасно, ведь силы противника превосходили в разы. Шершавые губы министра прошептали еле слышное «Простите, Ваше Величество», после чего обессиленный альфа упал на землю. Крик Джина затих в толпе среди чиновников, которые разом охнули от происходящего. Генеральскому омеге закрыли рот, продолжая удерживать в тисках мощных рук товарищей Намджуна, чтобы не привлекать к придворному внимания.

— Принесите воды! — крикнул Юнги повелительным тоном с долей насмешки.

Сейчас он тот, кто полностью властвовал не только над жизнью Кима, но и каждого гражданина страны, явившегося на площадь. Захочет — отдаст приказ лучникам расстрелять, не захочет — оставит в живых себе в услужение. От мысли о том, что Юнги помиловал столько людей, альфе стало приятно. Смерти тех, кого он убил на равнине за рекой Нактоган — не в счет. Это — война, и потери в ней неизбежны. Сейчас он победитель и олицетворение добродетели, и именно так его должны встречать в Силле. Отныне он их новый король.

— Я хочу, чтобы генерал Ким запомнил свое возвращение! — насмешливо сказал Мин, и солдаты окатили военачальника ведром ледяной воды, заставив очнуться.

Юнги спрыгнул с лошади и победно бросил на землю плащ. Наверное, это выглядело слишком пафосно, но он тоже устал. Вымотался ехать сутками в седле. Мышцы ломило от недавней битвы, а дорога в новые земли хоть и не казалась длинной, но пешие пленные сделали ее губительной для здоровья, растянув на дольше, нежели предполагалось. Ныли поясница и плечи, в каждой конечности чувствовалась отдаленная боль. Но все это ничто по сравнению с накатившим удовлетворением от победы. Юнги казалось, что от нее он умаялся больше всего. Такая желанная и ожидаемая, она сулила обеспеченную жизнь в праздности и веселье, но пока явилась к королю лишь в образе бледного Чимина, посылающего в него сотни молний своими маленькими прищуренными глазками.

Мину стало невыносимо жарко от накала изучающих взглядов, застывших на нем. Каждый житель дворца пребывал в совершенной растерянности и не знал, что делать дальше, выжидающе наблюдая за захватчиком. Неизведанность тяготила более всего. Их всех отдадут в рабство? Повесят или зарежут за ненадобностью, а сам Кёнбоккун заселят выходцами из Корё? О подобных варварствах люди слышали лишь от путешественников из далеких стран, и никогда не думали, что подобная участь постигнет их страну.