𝙀𝙙𝙞𝙣𝙨𝙩𝙫𝙚𝙣𝙣𝙖𝙮𝙖 𝙙𝙡𝙮𝙖 𝘽𝙖𝙧𝙨𝙖 || 𝙏𝙖𝙚𝙣𝙣𝙞𝙚

•31•

Возможно, это была игра случая. Возможно — стечение обстоятельств. Но, как бы там ни было, Дженни повезло. Ева оказалась полной противоположностью своего мужа. Даже удивительно, какой гармоничной парой они смотрелись: нелюдимый, мрачный, угрюмый тип, не скрывающий неприязни к незнакомцам, и миловидная пухленькая блондинка, едва достающая ему до плеча.

Еще наблюдая за ними через камеры, Дженни заметила, насколько трепетно Иран относится к своей жене. И сейчас, находясь рядом с ними, она не могла не почувствовать той невидимой нити, что связывала этих двоих. Ева буквально нежилась в лучах счастья, окружавших ее почти осязаемым ореолом. А еще она оказалась отличным стратегом, в отличие от супруга, который всегда пер напролом.

Оставив Неймана и Ирана в гостиной, Ева потянула Дженни на кухню. Предлог был самый банальный: согреть чайку да обсудить все за столом, как нормальные люди.

При слове «нормальные» Дженни едва не фыркнула, но сдержалась, поймав на себе тяжелый взгляд Ирана.

— Ты такая молоденькая, — Евангелина открыто разглядывала гостью, не забывая нарезать пирог, приготовленный собственноручно. — Сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

Дженни вертела головой, изучая кухню, которую до этого видела лишь на экранах мониторов. Она знала, что сейчас около шести камер снимают ее с разных углов. Хорошо, что Нейман запер кабинет перед уходом, да и сменщик придет только в шесть вечера. Этого времени вполне достаточно, чтобы избавиться от лишних кадров.

— Ты выглядишь моложе.

— Мне это уже говорили.

Ева отложила нож и внимательнее посмотрела на девушку.

— Это тяжело, да? — спросила она тихим голосом.

— Тяжело? — Дженни невесело усмехнулась. — Даже не знаю, что и сказать. Вряд ли то, что я сейчас ощущаю, можно описать этим словом.

Вздохнув, Ева кивнула на один из стульев:

— Присаживайся, в ногах правды нет. Давай посидим здесь по-женски.

— А... — Дженни растерянно оглянулась на дверь.

— Они там и без нас обойдутся.

На столе появились две фарфоровые чашечки чая, от которых вверх поднимался ароматный парок.