Лекарство

29.07.2014

Печенье погрузилось в кофейную гущу.

Меня всегда забавно умиляло то, как Эмили предпочитала завтракать. Горячий терпкий кофе с тремя ложками сахара и овсяное печенье с крошками шоколада, которое обязательно должно было быть обмокнуто в кофе. Сахар с сахаром в сахаре.

Как-то раз я полюбопытствовала у неё, почему изо дня в день у неё один и тот же завтрак, на что она пожала плечами, стрельнула своими зелёными глазками да по-детски улыбнулась. Тогда я выстраивала свои конспирологические-психологические теории, что в её бедном детстве кроме чёрствого куска хлеба не было ничего. Маленькая Эмили завидовала своим сверстникам, которые точили сладости с явным наслаждением. Теперь изо дня в день компенсирует. А может, это было единственное воспоминание о её матери. Теорий у меня было много.

Эмили была милой девушкой, очень заботливой. Мне всегда грело душу наблюдать за тем, как она возится с детьми из детского отделения. Маленькие сорванцы всегда неслись к ней, только завидев. Они её очень любили, а она в них души не чаяла. И каждый раз, когда дети покидали больницу, у неё внутри что-то обрывалось. Это было не этично с профессиональной точки зрения такая привязанность, но её можно было понять. Главврач всегда смотрела на это с некоторым недовольством или даже презрением, но всегда отмечала её умелое взаимодействие с детьми. Только идя с Эмили за руку, они соглашались на процедуры. Только она их могла успокоить, уговорить. И только она потом их поддерживала после всего. Конечно, могли бы обойтись и без неё, но это долго и затруднительно, потому главврач всегда её ценила, хоть и нехотя.

- Ты какая-то молчаливая сегодня, - сделала ей замечание.

- Просто задумалась, - её пальцы вновь опустили печенье в кружку, - меня пугают новые процедуры для них. Хотя бы потому, что ничего о них не знаю. А если они пострадают?

- Не волнуйся об этом. Мы просто попробуем новый метод, не более того, - но волноваться стоило.

Наша многоуважаемая всеми начальница обратилась ко мне, как к заведующей детским отделением, не с просьбой, не с вопросом, а с приказом. Она доверила мне куда более подробную информацию о том, что она задумала, в отличие от других свои подчинённых. Не знаю, чем это было вызвано: личной симпатией или же моим отличным профессионализмом. Не могу сказать, что эта женщина мне нравилась, но я ей восхищалась. Она была лучшей в нашей сфере, была исследователем, была учёной, была гением. И пусть то, с чем она ко мне обратилась, вызывало у меня крупные сомнения, я согласилась. Хотя разве был у меня другой выбор?