– Ладно, Лен, наверно мне пора домой, иначе у матери случится сдвиг по фазе, - смеюсь я, доедая вкусную свежеиспеченную шарлотку.
– Хорошо, что ты вернулась. Я скучала, - говорит подруга, и мы обнимаемся, словно не виделись целую вечность.
Спускаюсь по лестнице, раздумывая о том, стоит ли дать шанс Денису. В отличии от Викторова, Ден всегда будет присутствовать в моей жизни, потому-что он мой брат.
Выхожу из подъезда, пытаясь распутать скомканные наушники.
– Ань... - раздается сбоку, и я медленно поворачиваю голову: на лавочке у Лениного подъезда сидит Глеб. На его голове повязана какая-то косынка или повязка, отчего визуально кажется, словно кудряшек на его голове намного больше, чем есть на самом деле. На его лице щетина, а глаза слегка красноватые, толи от недосыпа, толи от травки.
Не останавливаюсь и прохожу мимо него, стараясь увеличить темп, но Глеб встает с лавки и быстро меня догоняет. В нос ударяет резкий запах его парфюма в перемешку с сигаретами.
– Ты что следишь за мной? - спрашиваю я, отходя на приличную дистанцию от него.
– Я просто...увидел тебя и...Ань, пожалуйста, давай поговорим? - умоляет он, и мне хочется закрыть уши руками, чтоб не слышать его голоса.
– Глеб, нам не о чем разговаривать. Я не хочу тебя видеть, - говорю я ему в лицо, и он слегка пошатывается, будто я его толкнула. Его лицо вспыхивает болью.
– Где ты сейчас живешь?
– У матери.
– Вот как, - он опускает взгляд, – Значит, у вас все наладилось?
Я смотрю прямо ему в глаза - поверить не могу, что у него хватает наглости спрашивать о моей семье.
– Это уже не твое дело.
– Я так скучаю по тебе..., - он тянется ко мне, но замирает.
Я словно начинаю задыхаться, но потом вспоминаю как искусно он умеет врать и отворачиваюсь.
– Ну конечно, - отвечаю я, закатывая глаза. Не смотря на вихрь эмоций, я не позволю себе расплакаться прямо перед ним.
– Я правда скучаю. Я серьезно накосячил, но ты нужна мне, - хрипло произносит Глеб, и я махаю руками в знак отрицания.
– Просто замолчи! Не трать зря свое время и силы. Теперь ты меня не обманешь. Ты получил что хотел, так почему бы тебе просто не остановится, а? - переходя на тон выше, спрашиваю я.
– Потому-что я не могу, - он пытается взять меня за руку, но я отдергиваю её, – Я люблю тебя. Дай мне шанс, ты нужна мне! И я нужен тебе...
Издаю громкий нервный смешок.
– Вообще-то ты мне не нужен, Глеб. Пока ты не появился в моей жизни - всё было отлично.
Мы стоим прям посреди улицы, и на нас оборачиваются прохожие, но вокруг нас словно образовался эмоциональный купол, который отделил нас от внешнего мира.
– Отлично - не значит счастливо, - произносит он.
– Счастливо? - усмехаюсь я, – И что же, теперь я по твоему счастлива?
– Ты не можешь просто взять и сказать, что не веришь моим словам, не веришь, что я люблю тебя! - почти кричит Глеб.
– Я знаю, что это не так, для тебя это была всего лишь игра. Я влюбилась в тебя, а ты меня использовал.
Его глаза наполняются слезами, и я отвожу от его лица взгляд.
– Просто дай мне шанс. Позволь доказать свою любовь.
– Ты уже достаточно доказал мне. И я стою сейчас здесь лишь потому, что должна выслушать тебя, чтобы моя жизнь двигалась дальше, - произношу я, смотря ему прям в глаза.
– Ань...
Несколько слезинок капают из моих глаз, и он наклоняется ко мне, чтобы стереть их. Я не успеваю отодвинуться, и его касание обжигает кожу. Я изо всех сил стараюсь не прильнуть к его ладони.
– Даже если я поверю в это - я не прощу тебя, - говорю я.
Я сдерживаю слезы, а Викторов обхватывает лицо руками.
– Ты меня не любишь? - спрашивает меня он, глядя на меня сквозь пальцы.
– Люблю.
Искреннее признание тягостно повисает в воздухе. Глеб опускает руки и смотрит на меня так, что я начинаю жалеть о сказанном, хотя это правда. Я люблю его. Слишком сильно.
– Тогда почему ты не можешь меня простить?
– Потому-что этому нет прощения. Ты не просто соврал мне, ты затащил меня в постель, ради эксперимента - а потом пошел, и похвастался своей победой друзьям. Как такое можно простить?
Он убирает руки от лица. В его карих глазах я вижу отчаяние.
– Я затащил тебя в постель, потому-что люблю тебя! - вскрикивает Глеб, и бабушка выходящая из подъезда испуганно крестится, – Ты для меня не какая-то там победа! Ты для меня всё!
– Что-ж, уже поздно, Глеб. Оставь меня в покое, - говорю я и быстро направляюсь в сторону дома.
Он не идет следом, и я заставляю себя не оборачиваться, чтобы не видеть как ему больно.
