Первым делом, что я сразу решила - это вернутся в общагу, и предупредить Римму и коменданта о том, что сегодня я не буду ночевать в общежитии. Как оказалось, это дело не простое - пришлось писать заявление, тем самым взяв на себя всю ответственность за то время, что я нахожусь не в общаге. К счастью, меня отпустили с легкостью, потому-что я предоставила комендандше брата, как гарантия того, что со мной ничего не случится. Хотя, если честно, это скорее антигарантия.
– Ну, у меня нет вариантов где он может быть, - говорит Ден, залезая в машину.
– На заброшке смотрели? - спрашиваю я, начиная мысленно перебирать варианты мест, куда мог пойти Викторов.
– Да весь город объехали, нет его нигде, - нервно говорил брат, крепко держась за руль.
Первая мысль - набрать его или написать. Возможно он всё таки мне ответит? Приложив телефон к уху, слышу женский голосок, рассказывающий о выключенном аппарате абонента.
– Ну не мог же он просто исчезнуть! - рявкаю я, кидая телефон в сумку.
Зайдя в родительский дом, я сразу чувствую запах свежеприготовленной еды. Разуваясь, слышу спешные приближающиеся шаги матери.
– Денисочка, давай, садись за стол, - говорит мама, выходя в коридор и прерывает свою реплику. когда видит меня, – Анечка!
Мама быстро заключает меня в свои объятия, прижимая к себе сильнее, чем обычно.
– Привет, мам, - спокойно говорю я, слегка приобнимая её в ответ. Её порыв нежности - достаточно неожиданен.
– Давайте, дети, проходите скорей на кухню! - говорит мама, и ждет, пока мы с братом пройдем в комнату.
На столе стоят две тарелки, но мама сразу же подходит к шкафчику, и достает оттуда ещё одну. По центру стоят запеченные ребрышки с овощами и вареная картошка.
– Анечка, ты так похудела, садись кушай, - причитает мама, пока мы с братом моем руки.
Сев рядом с братом, мама смотрит на нас и кажется, у неё слезятся глаза.
– Я так рада, что мы сегодня все вместе. А то Ден вечно где-то пропадает, ты уехала, я осталась совсем одна, - говорит мама, приглаживая на себе кухонный фартук.
– А папа где? В командировке? - спрашиваю я, закидывая в рот запеченный кабачок.
Мама переглядывается с Денисом, а потом с досадой смотрит на меня.
– Они разводятся, - говорит брат, видимо видя, как маме тяжело это произносить.
– Чего? - удивляюсь я, – В смысле разводятся?
Мама пожимает плечами.
– Так бывает, Ань, - ковыряясь вилкой в своей тарелке, говорит мама.
Кое как прожевываю кусок пищи во рту, потому-что еда теперь встает колом в глотке.
– Так бывает? И всё? - ухмыляюсь я, отставляя тарелку, – Это всё что ты можешь сказать?
Мама громко и глубоко вздыхает, затем кладет свои руки на стол и пронзительно смотрит на меня.
– А что ты хочешь от меня услышать? Что ваш отец нашел молодую любовницу и ушел к ней, оставив меня как ненужный мусор? Так и есть, да. Но это ваш папа, и я не собираюсь говорить о нем гадости, только потому-что он оказался скотиной, - говорит она мне прям в глаза, и я не понимаю, как такое возможно.
Встаю, обхожу стол и приобнимаю маму за плечи. Я никогда не делала это сама, но сейчас мне её максимально жаль. Мама кратко улыбается, сдерживая свои настоящие эмоции в себе.
После ужина я иду в комнату Дениса, и мы пытаемся дописаться до всех возможных «друзей» Глеба. Все, как один, понятия не имеют где он, а кто-то его и вовсе не видел больше месяца.
– Почему он так поступил? - спрашиваю я Дениса, устало валясь на его кровать.
– А ты не рассматриваешь вариант, что с ним могло что-то случится? Авария, например, суицид или передоз... - говорит брат. На слове «суицид» я нервно отрицательно мотаю головой, а на слове «передоз» делаю удивленное, ошарашенное лицо.
– О чем ты говоришь? Какой ещё передоз? - возмущаюсь я.
– Ань... - вздыхает Ден, – Он употребляет. И это точно, - говорит парень, сглатывая ком в горле.
– Ты идиот или что? - рычу я, в его сторону, – Что он употребляет? Снова курит травку?
Денис машет головой, и открывает окно в комнате.
– Нет, Ань. Он употребляет наркотики. Настоящую, блять, наркоту, - произносит он, отчего по всему моему телу бегут мурашки.
Такого не может быть. Это наверно шутка? Глеб не мог так поступать с собой. Глеб не мог так поступить со мной!
– Нет, нет, нет, я в это не верю. Ты сам это видел? - нервно спрашиваю я.
– Видел, - быстро проговаривает брат, не вдаваясь в подробности.
– И как давно? - интересуюсь я, подходя к окну и доставая из кармана смятую пачку сигарет.
– Я точно не знаю. По моим подсчетам - с момента, как вы переспали и он ляпнул, что трахался с Ликой, - отвечает мне Ден, и берет сигарету из моей пачки.
Сон никак не шел. В этой комнате запечатаны все мои воспоминания о Глебе и о наших отношениях. Я помню абсолютно всё: как он приходил ко мне, и залезал в окно, словно вор, не смотря на присутствие родаков в доме. Я помню, как он остался спать со мной в одной кровати, даже не подозревая, что для меня это значит - он же ведь первый парень с кем я так близко находилась. И я помню, как он забирал меня отсюда, вызволяя из лап матери.
Слезы, одна за одной, потекли по щекам - если он не вернется, я вряд ли смогу жить спокойную жизнь. Если с ним что-то случилось - я не переживу.
Только сейчас приходит осознание, что любовь, которую я насильно запихивала глубоко внутрь себя - она никуда не делась. Она сидит, там внутри, и ждет своего часа. И рано или поздно она вылезет наружу и затмит все остальные мои чувства и эмоции, потому-что сдерживать любовь - значит убить в себе себя.
Под холодный ветер из открытого окна, я уснула. Уснула, с мыслью о том, что если Глеб вернется - я обниму его так крепко, что сломаю кости.
