Шёпот змей

ради Будды, не забывай молиться

Изумрудный пруд мраморного павильона пахнет горечью и отчаянием, ютящимся под поломанными ребрами. Водяные лилии роняют белые лепестки на малахитовые волны, отражающие свет горящих красным китайских фонарей.

Чонгук обводит апельсиновые тени и сапфирный ореол луны стеклянным взором, сидя на коленях у известняковых скал и сжимая потертые страницы сборника поэзии. Он проглатывает кислый комок из болючей тоски, смотря на звездное небо Поднебесной и лелея ростки надежд во внутренностях.

Голос его отца звучит в висках ласковым шепотом, называющим его самым ценным в своей жизни.

Чонгука съедает печаль расставания, застревая в горле, как кость, которую он все никак не может выхаркать. На влажных ресницах оседают слезы, катящиеся по щекам и не унимающие спазмы в органах.

От бессилия. От детского желания увидеть отца.

От болезненной нужды хоть в капле теплоты.

Он бы многое отдал за мягкие объятия прямо сейчас.

Представляя добродушное лицо своего отца и свою голову на его крепкой груди, растворяющуюся и сменяющуюся обликом Тэхена.

С каких пор мой палач стал моим спасителем?  

Чонгук чувствует аромат терпкого сандала и табака, как по зову ноющего сердца, утирая соленые дорожки и гордо задирая голову. Не показать ему, как кровит рана от сдернутых швов. Не показать ему, как он бьется в истерии от невозможности вернуться к родным истокам.

Тэхен останавливается рядом с ним, напрягая желваки и пытливо осматривая его влажные от слез скулы, сжатые искусанные губы, зудящие от соли в ранках. На бледной коже шелковое молочное ханьфу с кружевами на груди и трехслойным поясом из крупных жемчужин на талии и бедрах. Такими же, как чокер из жемчуга на шее. Его острые плечи не греет легкая накидка абрикосового оттенка с кружевом на рукавах.

— Почему ты ушел из спальни? — с долей укора и переживания говорит альфа, рассматривая его платиновые пряди и вспоминая их мягкость, ранящую пальцы. Врач прописал мне тебядефицит.

Чонгук вторит ему молчанием, хранящим мириады невысказанных слов, глядя на свои сцепленные ладони. Тэхен сглатывает давящее на грудную клетку беспокойство за его состояние, ранее цеплявшее не так.