Шёпот змей

моя печальная азалия

Поднебесная поет колыбельные.

Развевая подолы темного пальто, накинутого на хрупкие плечи, вбирающие в себя тяжесть мироздания. Засыпанные холодной землей трупы обретают дыхание и голос, покидая могильные плиты и прорастая в туманные пыльные облака ядовитыми шипами.

Лепестки белых хризантем треплют северные ветра, залезая в синеву вен и разрывая артерии. Кровь сочится из свежих ран со сдернутыми швами, марая антрацитовое небо алыми каплями.

Черный длинный гроб ведает о горечи, поселяющейся в ветвях шанхайского леса.

Пряди цвета платины обрамляют бледные щеки, похожие на застывший фарфор. Чонгук прикрывает дрожащие ресницы, на которых копятся соль и сталь, смотря покалеченными глазами на надгробие своего отца и задыхаясь.

Стиснув кулаки, я держусь не раскрыть крышку гроба.
Стиснув кулаки, я держусь не извлечь из него твое покойное тело.
Сжимая его в поломанных пальцах и надеясь воскресить тебя к жизни.
Ты видишь меня, отец?
На моих губах горечь вселенной.
Ты видишь меня, отец?
Я рассыпаюсь пепелом у твоего савана.

В бордовую шубу омеги зарываются ледяные порывы, рвут сетчатку и оголенную шею, холодя ладони в багряных кожаных перчатках.

Его силуэт нарисован алыми облаками.

Джин стоит рядом с ним в черном одеянии, чувствуя в лопатки плач каждого родственника, каждого соратника и товарища Намджуна, окруживших кладбище и не оставивших ни единого свободного места. Он держит вместе изящные руки, не осмеливаясь расцепить их и превратиться в прах следом за своим мужем.

По его кукольным скулам не течет ни единая слеза.

Джин провожает изувеченным, стеклянным взором его гроб и не чувствует боли.

Не чувствует ничего, кроме пустоты, выедающей внутренности.

Когда-то я отдал тебе свое сердце.
И ты не нашел ничего лучше, чем разбить его вдребезги.
Вручив мне его обратно истоптанным, обваленным в грязи, разрезанным на куски.
Ты научил меня презирать. Ты научил меня смотреть с высокомерием, кромсающим позвонки в фарш.
Когда-то я отдал тебе свое сердце.
А сейчас я смотрю на твой холодный труп и вру себе, что мне плевать.
Знаешь, я лжец со стажем.
Ты научил меня ненавидеть.
Ты взрастил во мне ледяную Антарктиду.