Намордник

эти стены

|к этой части подойдёт песня Vspak - птицы остаются в турбинах.|

Pov: Херейд

Я открыл дверь в квартиру. Стоял дикий мороз: я не выключил кондиционер. Эдом даже не пахло. Я выдохнул, плетясь вперёд. В отеле я уже не жил. Колени и ладони ужасно ныли, потому что я ударился ими о площадь станции. Если бы не случайность Домера, который нашёл меня в метро, я бы там так и остался. Серёга отвёз меня на машине к моему дому, за что я бесконечно ему благодарен, потому что если бы не он... Я бы не представлял, что бы со мной стало. Убился бы. Благо, интересоваться, что со мной, он не стал. 
  Я прошёл, разулся. Нарциссы превратились в сухие розовые листья, по полу были разбросаны фантики рафаэлок. Клайп ещё остался у Виолетты, но его рыжая шерсть клочками валялась по всему дому. Я бросил шоппер на пол, достав из него очки, и прошёл к шкафчику. Я открыл, в надежде, что там появился всё тот же голубой неоновый браслет и охровый камень, но нет. Только  моя одинокая ракушка и тёмно-коричневый камень.
"Хочешь сказать, будет момент, когда я не смогу взять твою руку?"
Его голос гулял эхом по моей голове. Я не мог не слышать его. Хех, я точно спятил. Скоро и галюны начну видеть, как сам Эд гуляет по квартире. Я положил очки в коробочке на рабочий стол Эда, чтобы... когда он сел за работу, увидел их. И обрадовался. Люблю видеть, что Эд счастлив. Как же всё глупо.
  Погода испортилась, а на часах было уже за 8 вечера. Виолетта на работе, как и Домер с Зени. Ксюха и Картошка готовятся ко сну, а мы с Эдом обычно в это время заканчивали только завтракать. А в это время, наверное, сейчас Эд со своим белобрысым сидит в дорогом ресторане, где полно народу. Эду некомфортно, потому что он не любит людей, а он ничего не знает! К ним подходит официант и спрашивает:"что изобразить на пенке кофе?", а Эд говорит:"виселицу", а он ничего не знает! Он не знает, почему виселицу! С#ка!.. Он не знает, почему Эд вообще стал пить кофе с молоком! Мне так хотелось кричать, что я знаю! Я! Это моё! Это мой Эд! О, боже, какой же я эгоист!  
  Я достал из шоппера ту еду, которую, не глядя взял, из магазина. Это была коробка сырников. Чёрт... 
  В полнейшей тишине и с единственным светом от вытяжки, я уныло зажёг плиту, поставил сковородку, залив её маслом, и стал распаковывать сырники. Чек мне дали, но я его выбросил, поскольку разбираться в нём не было смысла. Да плевать мне было, сколько я заплатил за них. Может, я их вообще украл - плевать. Внутри огромной коробки находилось всего 4 замороженных сырника. Правда, пока я таскался в оптику и по метро, они успели оттаять. Но не сказать, что есть мне особо хотелось. 4 сырника на 4 дня хватит, да? Я лениво уложил их на сковородку, пододвинул мягкий стул и стал ждать. Обняв колени, полным безжизненным взглядом я следил за едой. Инструкцию читать не стал, она же на португальском. Хоть там и были картинки, но они были... Чёрно-белые? Как и сырники. Как и эта кухня. Как и жизнь теперь... Но убиваться из-за того, что любимый человек уехал, не стоит же, да? Это же глупо, да? Меня ж отпустит, да?  Но если так вспомнить, то... Я ж искал смысл жизни в ком-то. И я нашёл его. Дважды. И дважды... потерял.
  Запахло приготовленным творогом. Запахло завтраком. Запахло Эдом. Хех, как забавно, что я буквально собираю его по кусочкам. Я перевернул сырники. Одна сторона была чисто белая, а другая уже... Подгорелая, тёмная. Прям как моя жизнь, да? С одной стороны, я живу в Лиссабоне, у меня есть квартира, кот, знакомые, проект... Но с другой стороны, всё, что я хочу сделать, это перестать дышать. Жизнь хоть и белая, но без Эда она сырая, как сторона сырника. Я точно свехнулся: сравниваю свою жизнь с сырником.
  Отведав один слепленный творжный кружок в сухомятку, я отправился в постель. Мыться не стал, убираться дома не стал, мыть сковородку не стал, работать над сервером не стал, мне еле сил хватило банально переодеться. Я не видел смысла. Вообще. Единственным смыслом было ждать Эда.
  Сна не было ни в одном глазу. Я ворочился. Мне было то душно, то холодно. Постель была неудобная, как я только умудрялся нежиться в ней? У меня чесалось всё на свете, мне буквально было тесно в этой пижаме, в этом доме, в этом теле. Нарциссы уже не могли благоухать, в доме стоял лишь противный запах масла, противный запах канализации, противный запах одиночества. От этого я мог буквально вскочить ночью, схватившись за грудь, потому что из неё вырывался хриплый крик. Я кричал, я не мог себя сдерживать, потому что я не хотел держать в себе всё это дерьмо. Как и сейчас.
   После очередного скачка на постели, я убитый глядел в невидимый из-за темноты потолок. Сколько сейчас? Час. Из меня энергия так и лилась, словно ток. Я без Эда прожил уже больше недели, и я не думал, что мысли про суицид так быстро настигнут меня. Я не злился на Эда, не обижался - ничего. Я любил Эда. И люблю даже сейчас. Его руки, его волосы, борода, лицо, глаза, грудь, спина, пирсинг, смех, взгляд, слова... Превратились в мои крики в мёртвой тишине, превратились в темноту и холод.
"Прошу, не ходи к воде".