Любой ценой

Глава 20. Татуировки

То лето

Через закрытые шторы в комнату не просачивалось ни лучика света, на стенах не было каких-либо часов, способных подсказать время, а телефон лежал на прикроватной тумбе в противоположном углу, но даже так Джонатан знал, что солнце находилось в самом зените и на дворе стоял день. Он сладко потянулся в своей двуспальной кровати, с неохотой раскрывая глаза, и сонно поглядел на запертую дверь с простеньким резным узором. Немного погодя, он вспомнил от чего проснулся: раздалось несколько слабеньких ударов с той стороны и тонкий женский голос, чуть зажатый от неловкости:

— Джонатан! Мне нужно у вас убраться. Откройте, пожалуйста, дверь, — попросила уборщица, кажется, уже не в первый раз. Вчера отец предупреждал, что она должна прийти, но Джонатан как обычно забыл. Он неохотно поднялся с кровати, грузно посмотрев на тяжёлые плотные занавески, спасающие его от яркого дневного света, дотянулся до телефона и взглянул на время на главном экране: «13:03». Вчера он снова поздно вернулся домой, потому поздно лёг спать и, соответственно, поздно проснулся, а теперь, как всегда, был вынужден отдуваться за собственное поведение перед неповинной уборщицей и родителями, которые наверняка будут задавать вопросы. Взгляд глубоких синих глаз непроизвольно опустился ниже, к дате, и на лице проступила чуть нервная улыбка. Сегодня его день рождения. Важный день, ведь этот – восемнадцатый. Джонатан так долго его ждал... Он убрал телефон в карман домашних спортивных штанов и босиком прошлёпал до двери, ловким движением отворил замок и, наконец, открыл дверь перед ссутулившейся от смущения, и без того низкой уборщицей, только занёсшей руку для очередного ряда стуков. Он посмотрел на неё сонно сверху вниз, чуть сощурился, пытаясь придать хоть какой-то чёткости своему безнадёжно плохому зрению и сказал удивительно низким, хриплым спросонья голосом:

— Проходите.

Уборщица застыла на месте, бегающими глазами оглядывая Джонатана, а её лицо всё сильнее краснело с каждой неловкой секундой, что она откровенно на него пялилась. Наконец, сумев взять себя в руки, она спросила смущённо, заикаясь:

— Простите, а вы, может, переодеться хотели?

Джонатан непонятливо опустил голову и только тогда понял, что из одежды на нём были лишь домашние спортивки, а вот бесстыдно оголённый торс, вероятно, и смутил несчастную уборщицу до расползающегося по лицу румянца. Словно не обращая на её присутствие внимания, он молча потянулся к излишне вычурному комоду, стоящему прямо у двери, открыл верхний ящик и выудил оттуда первую попавшуюся футболку. Закинул её на плечо, лучезарно улыбнулся и хмыкнул обмякшей уборщице: