Черный Кролик

24

Ремус стоял, скрестив руки на груди и с нетерпением ждал Джинни Уизли, которую ему доверили отвести домой. Рядом с ним стояли еще трое Пожирателей и также ждали учеников, чьи родители были напуганы показательной казнью. Все они принесли клятву верности Темной стороне и пообещали отправить детей в школу первого сентября. И теперь если они этого не сделают, то им всем придется столкнуться с последствиями.

Большинство учеников, которых собирались отпустить сегодня, были полукровками. Чистокровных в школе не осталось. Они вернулись домой сразу же после того, как Темный Лорд захватил Хогвартс.
Но в школе всё еще оставались маглорожденные, и Ремус задавался вопросом, было ли принято во внимание то, что их родители не могли отослать сов, потому как они маглы и просто не знают, что надо делать. Люпина также интересовало, скольких родителей-маглов на самом деле волновало, что их дети остаются заложниками в школе. Конечно, он понимал, что не все маглы были такими же, как родственники Гарри... например, Грейнджеры были абсолютно нормальными и адекватными... но Люпин так же знал, что некоторые были такими же, как Дурсли. Некоторые отрекались от своих детей-волшебников сразу же, как только узнавали об их способностях. Всё это заставило его задуматься о том, сколько учеников скрывали издевательства над ними на протяжении многих лет.

Наконец, появилась Минерва с четырьмя учениками. Трое из них были взволнованы из-за того, что, наконец-то, отправятся домой. Эти дети сразу же подошли к ожидающим их Пожирателям Смерти. Джинни же выглядела уставшей и едва передвигала ноги. Ее голова, как обычно, была опущена, а волосы закрывали лицо, но несмотря на её попытки спрятать таким образом шрам, Ремус мог отчетливо разглядеть его. Оборотень подумал, что он выглядел действительно устрашающе и даже почувствовал к ней жалость... но стоило ей поднять голову и посмотреть на него, как все его чувства переменились. Джинни смотрела на него со злобой и презрением. Лицо ведьмы покраснело от злости из-за чего шрам стал выделяться еще сильнее. Да, определенно, Драко Малфой знал, что делал, оставив метку на ее лице.

Он улыбнулся, не обращая внимания на ее презрительный взгляд.

— Ну что, все готовы? Отлично.

— Ремус, — начала тихо Минерва. — Я хотела спросить о том, что говорят... О Сам-Знаешь-Ком и Гарри... о Велиаре.

— Всё, что ты слышала, скорее всего, правда, — Минерва поджала губы.

— Гарри действительно замужем за Сам-Знаешь-Кем? Это он убил Кингсли и Нимфадору?

Они оба проигнорировали задохнувшуюся от ужаса Джиневру. Оборотень кивнул.

— Да, это правда. Хотя, что касается Кингсли и Тонкс, то они были казнены, Минерва. И изначально казнить их должен был не Гарри, а кое-кто другой, но Тонкс начала угрожать его детям, поэтому ему пришлось немедленно что-то предпринять.

— Я вам не верю! — взрослые маги посмотрели на Джинни, которая сейчас смотрела на них, сжимая кулаки от злости. — Я не верю вам... Гарри никогда не предал бы нас... он не стал бы...

— Гарри никого не предавал, — произнес Ремус. — Но он действительно замужем за Темным Лордом. Тебе лучше смириться с этим и жить своей жизнью. Ни к чему страдать из-за того, чего никогда не будет. Это не приведет ни к чему, кроме боли. Он счастлив и не собирается ничего менять в своей жизни. Итак, мы можем теперь отправляться?

— Еще кое-что, — снова начала Минерва, и оба мага больше не обращали внимания на Джинни.

— Что? — поторопил оборотень.

— Говорят, что Рональд Уизли был схвачен. Это правда?

Люпин молча перевел взгляд на младшую Уизли и заметил, что Джинни ни капельки не обеспокоена положением брата. Как она могла поднять такой ​шум из-за Гарри и совсем не переживать о своей плоти и крови?

— Да, это так. Юный маг был пойман в тот момент, когда подкрадывался к Темному Лорду и Гарри с палочкой в руках. Это произошло перед казнью. Гарри обезоружил его и приказал запереть. Скорее всего, он будет выпущен после того, как Гарри поговорит с ним. Ему повезло, что Гарри был там, иначе Волдеморт сделал бы так, что произошло бы три казни, а не две, — оборотень дернул плечом и вновь посмотрел на профессора. — Что-нибудь еще, Минерва? Мне действительно нужно идти. Если тебе интересно, мне еще необходимо поймать и соблазнить своего альфу.

Ремус развеселился, увидев реакцию Минервы МакГонагалл на свои слова. Она стояла с открытым ртом и широко открытыми глазами не в силах справиться с собой. Он повернулся и подтолкнул Джинни Уизли к двери, выходя вслед за другими Пожирателями и учениками. Все дети спокойно шли без жалоб и недовольства, в то время как Джинни вела себя вызывающе. Люпин заметил, что другие ученики присматривались к своим сопровождающим с задумчивым выражением на лице. Некоторые из Пожирателей даже говорили с учениками, а те отвечали им.

— Где моя палочка? — требовательно спросила Джинни, как только они вышли за охранные чары школы.

— Я верну ее, когда мы доберемся до твоего дома. Я передам ее твоим родителям.

— Я совершеннолетняя! И поскольку мы уже не на территории Хогвартса, я требую вернуть мне палочку!

— Джинни... думаю, мне нужно напомнить тебе, что я Пожиратель Смерти. Даже если в данный момент на мне нет маски. И, откровенно говоря, ты ужасно действуешь мне на нервы. Уверен, тебе уже говорили это тысячу раз, но я всё же скажу это. Тебе пора повзрослеть.

Он грубо схватил ее за руку и аппарировал, прежде чем она успела сказать что-либо ещё. Они появились рядом с границей охранных чар Норы. Джинни отдернула руку и сразу же рванула к возвышающемуся кривому дому. Ремус позволил это и спокойно последовал за ней. Как только Джинни добралась до дома, входная дверь распахнулась и Молли бросилась к дочери. Люпин даже не был удивлен, когда Джинни проигнорировала мать и быстро прошмыгнула в дом. Даже находясь на улице, оборотень прекрасно слышал, как она топает по лестнице, а затем хлопает дверью. Судя по всему, она не собирается взрослеть.

— Полагаю, вам не стоило ждать так долго, чтобы попробовать вытащить ее из Хогвартса.

— Что ты сделал с моей дочерью? — спросила Молли.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ремус, передавая ей палочку Джинни. Молли была очень удивлена этим, но ничего не сказала, выхватив палочку из его руки.

— Моя дочь никогда не игнорировала меня!

Люпин печально покачал головой.

— Мне кажется, ты плохо знаешь свою дочь.

— Конечно, это не так!

Оборотень еще раз вздохнул. У него были более важные дела. Он не стал ничего отвечать, а просто оттолкнул Молли и вошел в дом. Люпин быстро направился к лестнице, ища взглядом Артура.

— Где твой муж?

— В Министерстве. После собрания и этих ужасных казней Гарри, Артура и многих других вызвали на какое-то совещание.

— Ужасных? — Ремус повернулся и уставился на Молли. — Ты слышала, что сказала Тонкс Гарри?

— Думаю, при этих обстоятельствах она... — Молли замолчала, когда Ремус направил свою палочку ей в лицо.

— Не смей заканчивать, Молли. Не смей даже думать о таком. Мой волчонок заслуживает счастья, как никто другой!

Глаза Уизли расширились на долю секунды, а потом сузились. Она уперла кулаки в бедра.

— Ремус Люпин! Да как ты смеешь думать, что я могу согласиться с тем, что сказала Тонкс?! Как ты мог так обо мне подумать?! Я только хотела сказать, что при сложившихся обстоятельствах, она была в истерике и не понимала, что говорила.

— Нет. Она точно знала, о чем говорит, Молли, — произнес Люпин, он повернулся, чтобы постучать в дверь комнаты Джинни. Его терпение истощалось. — Я так понимаю, что ты не знаешь, что произошло между Роном, Джинни и Драко Малфоем?

— Ты уже привел мою дочь домой, Ремус, думаю теперь тебе пора уходить, — произнесла в ответ Молли.

— Осталась одна вещь, которую я должен сделать, прежде чем уйду. У меня есть четкие указания от Гарри. Мне нужно убедиться, что ты и Артур всё узнаете и не со слов вашей дочери.

— Узнаем о чем?

— О похищении Драко. И о том, что случилось с его похитителями.

— Какое отношение это имеет к Джинни?

— Это имеет самое прямое отношение не только к Джинни, но и к Рональду, Молли.

Тот факт, что она не потребовала рассказать о своем младшем сыне, подсказал Ремусу, что кто-то уже рассказал ей, что с ним происходит. Возможно, Гарри послал сову.

— Ты ведь не хочешь сказать что они... — она замолчала, распахнув в ужасе глаза. — Они не могли!

— Да, именно это я и хочу сказать. Они могли и сделали это. Теперь, пожалуйста, попроси свою дочь выйти.

Люпин был действительно поражен тем, как быстро Молли удалось открыть дверь и вытащить дочь в коридор. Судя по всему, у нее было очень много практики. После этого Молли стала требовать ответов у дочери. Джиневра отказывалась смотреть ей в глаза, снова опустив голову так, чтобы волосы закрывали ее лицо.

— Тебе приказано рассказать всю правду своей матери о том, что вы с братом сделали с Драко Малфоем, — напомнил Ремус, видя, что та не собирается ничего говорить.

— Мы сделали только то, что боялись сделать Орден и Министерство, — пробормотала Джинни.

Когда Молли ахнула, Ремус схватил Джинни за подбородок и рывком поднял ее лицо, чтобы она посмотрела в глаза матери. Молли снова ахнула.

Ремус повернулся к Молли.

— Это наказание Джинни... — и Люпин в подробностях рассказал Молли о том, что именно случилось с Драко во время его похищения.

Десять минут спустя он был уже далеко от Норы. Он быстро сбежал от криков Молли и Джинни и вернулся, наконец, домой, где вновь не обнаружил альфу.

— Трус, — пробормотал себе под нос Ремус и повесил мантию на вешалку у двери, прежде чем пройти на кухню, чтобы сделать чаю. Если потребуется, он не будет спать всю ночь. Оборотень знал, что в конце концов Фенриру придется вернуться. Даже просто для того, чтобы переодеться и помыться.

Прошло всего два часа перед тем, как вернулся Грейбек. Он вошел в коттедж, бормоча что-то про безумных женщин, которые были якобы бесполезны для своих сыновей. Фенрир остановился в дверном проеме, сузив глаза. Он чувствовал запах Ремуса, говоривший о том, что тот был дома, но так как было уже поздно, его волчонок, вероятно, уже спал.

Он направился в свою комнату, стараясь шагать, не издавая ни звука. Альфа задавался вопросом, насколько взбешенным Ремус может быть в данный момент. Он размышлял о том, что же Люпин в итоге решил после разговора с его матерью. Ему хотелось узнать, как Ремус отнесся к тому, что его мать рассказала ему. Эта женщина... черт бы её побрал... отказалась говорить, какой была первоначальная реакция волчонка. Она сказала, что ее молчание — это наказание за то, что он оставил своего партнера самостоятельно справляться с этой новостью. И он действительно чувствовал себя виноватым из-за того, что оставил Ремуса в одиночестве, но... Он ждал годы, прежде чем, наконец, обрести свою пару... с нетерпением ждал момента, когда сможет заявить права на партнера. Но с Ремусом всё оказалось так... сложно. Он был очень упрямым. И вспыльчивым.

Фенрир ухмыльнулся, открывая дверь своей спальни. Ему действительно нравилось, когда Люпин злился. Открыв дверь, альфа замер на пороге. Ремус сидел в спальне на краю кровати с мрачным лицом.

Когда он понял, что Фенрир заметил его, Ремус поднялся на ноги.

— Ну, наконец-то вернулся, трус, — выплюнул он, сразу же начиная расстегивать пуговицы на своей рубашке.

У Фенрира расширились глаза, когда он увидел это.

— Кхм, Ремус...

— Бросил меня одного у своей матери... и мне пришлось справлялся с такими новостями в одиночку! Именно так обычно поступает альфа? Сбегает? ИМЕННО ТАК ОБЫЧНО ПОСТУПАЮТ СО СВОЕЙ ПАРОЙ, ФЕНРИР?! — проревел он и замолчал, когда Грейбек так ничего и не сказал. Но альфа в любом случае не смог бы ничего произнести в этот момент, так как у него сбилось дыхание, как только тот увидел обнаженный торс Ремуса. — Если да, то я не хочу ничего этого! — продолжил Люпин, казалось бы, даже не замечая возбуждения Фенрира. — Волчата? Ты можешь забыть о детях, если всё, что ты в состоянии делать — ЭТО СБЕГАТЬ! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ФЕНРИР?! — потребовал он ответа, как только его рубашка упала на пол.

— Ты что-то сказал, волчонок? — спросил Фенрир, буквально пожирая глазами тело Ремуса. — Я перестал слушать в тот момент, когда ты начал расстегивать рубашку.

Ярость Люпина моментально испарилась, сменяясь весельем.

— Не волнуйся, Фенрир. Я повторю всё, что сказал, утром. После того, как мы проснемся. Вместе.

— Ох, отлично... — выдохнул Грейбек, прежде чем наброситься на Люпина, толкая смеющегося волчонка на кровать.