Омен IV: Возбуждение

Вечеринка-омрачинка

Вдруг раздался слабый шорох, и Бобби обернулся, инстинктивно затаив дыхание. В дверях гостиной стояла Эмили, её фигура едва различалась в тусклом свете, падающем на пол коридора. Её глаза смотрели на него с какой-то странной смесью мягкости и беспокойства. Она не торопилась, стояла в нерешительности, будто взвешивая, стоит ли прерывать эту молчаливую паузу.

Бобби почувствовал, как его сердце тяжело забилось, а мысли снова запутались. Он понимал, что всё, что происходило в последние часы, ускользало от его контроля. Он не знал, что сказать, и, казалось, слова, которые только что молчали на языке, теперь уходили в небытие.

Эмили сделала шаг вперёд, а её губы слегка дрогнули, будто она пыталась что-то сказать, но так и не нашла нужных слов. В её глазах читалось не только беспокойство, но и лёгкая растерянность, как будто она тоже не знала, как двигаться дальше. Она и сама не ожидала, что всё обернётся так.

— Ты... ты в порядке? — её голос был тихим, почти робким.

Она сделала ещё один шаг, вглядываясь в его лицо, как будто искала ответ на его мысли в глазах. Бобби молча кивнул, но из его глаз было видно, что всё далеко не так. Он хотел что-то сказать, но из-за того, что слова теряли смысл, он лишь отвёл взгляд в сторону.

— Я... — начал он, но не знал, что добавить.

В голове царил полный беспорядок. Всё, что он мог, — это стоять здесь, и снова не находить правильных слов. Эмили, почувствовав его замешательство, подошла немного ближе. Она остановилась на расстоянии, которое оставляло пространство для его реакции, но при этом демонстрировало её готовность быть рядом. Её взгляд был внимательным, но в нём не было осуждения — только понимание.

— Бобби, ты знаешь, что я всегда рядом, если тебе нужно поговорить. Я... я не могу понять, что случилось между вами, но я вижу, как тебе тяжело, — сказала она, её голос становился мягче с каждым словом.

Бобби ощутил, как его грудь сжалась. Он хотел ответить, но всё, что он мог — это просто стоять и смотреть на неё. В её глазах было что-то такое, что заставляло его чувствовать, будто все его страхи и сомнения становились немного легче.

— Я... я разрушил всё, — наконец произнёс он, его голос едва слышен. — Всё, что я пытался сохранить, теперь рушится, и я не знаю, как это исправить.