Омен IV: Возбуждение

Азия Виейра - зомби-качок из космоса

«Стальная Крыса», как будто не заметив моего порыва, продолжил:

— Я не знаю, что конкретно ты увидишь. В некотором смысле это зависит только от тебя самого.

— Галлюцинации? Это какая-то шутка? — я не мог понять, что он пытается сказать. Мой голос звучал, как будто я сам не верил своим словам, но в тоже время не мог остановиться.

— Нет, — ответил он тихо, сжав руки в кулаки. — Это реально. Не... не атакуй. Помни это. Не паникуй. Просто... будь готов.

— Что ты говоришь?! — я не узнавал своего голоса, не знал, что и как реагировать на эти странные, пугающие слова. Я чувствовал, что он оставляет меня на грани безумия.

Он снова посмотрел на меня, его лицо теперь было почти без выражения, пустое и обезображенное усталостью. Он выдохнул, и потом произнес:

— Мы не на Земле.

— Что с Гибаряном? — спросил я, не в силах больше сдерживать напряжение.

Он молчал, не поднимая взгляда. Лишь его пальцы, нервно перебирающие что-то на столе, выдали, что он всё-таки слышал мой вопрос.

— Чем занят Сарториус? — я настоял, пытаясь заставить его хоть как-то ответить.

Он немного помолчал, а затем, наконец, проговорил:

— Приходи через час.

Я почувствовал, как раздражение начало нарастать. Всё было слишком запутано, и я не собирался ждать. Развернувшись, я шагнул к двери. Но перед тем, как выйти, я не удержался и снова посмотрел на него.

«Стальная Крыса» сидел, согнувшись, с руками, закрывающими его лицо, точно так, как если бы он пытался скрыться от всего мира. Его поза была столь болезненно знакома, как у животного, загнанного в угол. Тонкие, иссушенные пальцы дрожали. Я не знал, что с ним произошло, но было очевидно, что это не просто страх — это была паника, какая-то жестокая угроза, которая парализовала его.

Он поднял голову и встретился с моим взглядом на мгновение. Я увидел в его глазах что-то неизъяснимое, почти нечеловеческое. И в этом взгляде не было ни страха, ни ненависти — только беспомощность.

— Ты не должен туда идти, — сказал он тихо, но его слова были полны отчаяния.

Я не знал, что это значит, но не мог не заметить, как его слова пронизывают всё существо. Что-то в его тоне заставило меня сомневаться в том, что я видел.