Омен IV: Возбуждение

Азия Виейра в историческом разрезе

Профессор ушёл, дверь за ним закрылась с глухим звуком, и в палате снова воцарилась тишина. Я остался один, как в каком-то странном, немом мире, полном неясных образов и темных мыслей. Его слова, словно проклятие, продолжали вертеться в моей голове.

— Новый Дориан Грей, — повторял я их снова и снова, пытаясь понять, что они значат.

Но чем больше я думал, тем дальше становился ответ. Тело словно утратило вес, а ум — связь с реальностью. Все, что происходило вокруг меня, становилось всё более невыносимо чуждым. Профессор был прав. Я не знал, сплю ли я или всё-таки живу. Все выглядело настолько абсурдно, что мне трудно было воспринимать происходящее как реальность. В палате стояла какая-то зловещая тишина, но я чувствовал, как эта тишина сдавливает меня, как нечто чуждое и враждебное.

Я снова прижал руку к груди, надеясь, что сердце хоть немного поднимет меня из этой пустоты, но оно билось слабо, как будто что-то внутри меня сломалось. Я смотрел на белые стены больницы, которые казались мне настолько чуждыми, и одновременно так же знакомыми, что я не мог понять, где я вообще нахожусь.

В дверях снова появился санитар, его лицо было непроницаемым, как всегда, и в его глазах не было ничего живого. Он молча подошел ко мне, оперся рукой о косяк и словно бы ничего не заметил, сказал:

— Профессор ушёл. Он сказал, что вы скоро почувствуете себя лучше. Вам нужно отдыхать. Всё будет хорошо.

Его слова прозвучали пусто и неубедительно. Всё внутри меня сопротивлялось этой простоте, этим обычным словам, которые не могли объяснить того, что со мной происходило.

Я посмотрел на его спокойное лицо и почувствовал, как моя реальность окончательно начинает трескаться по краям. Я не знал, что делать, не знал, как быть, не знал, сплю ли я или всё-таки жив.

Вдруг дверь открылась, и в комнату вошли санитар и медсестра. За ними катился металлический столик на колёсах, а на нём лежала книга, обёрнутая в тонкую, почти прозрачную обложку. Я приподнялся на кровати, удивленный тем, что они принесли.

— Что это? — спросил я, не скрывая любопытства, но всё же осторожно, будто интуитивно чувствуя, что это не просто книга.

Медсестра, которая была так похожа на мою покойную жену, не ответила сразу. Вместо этого она тихо посмотрела на меня, словно оценивая, стоит ли сообщать что-то важное.