– Август? – шепот раздался из темноты. Парень дернулся, вжался в пол, но не открыл глаза. Ему было страшно. Чертовски страшно, видеть снова этот кошмар. По спине поползли струйки пота, тело бросило в жар.
«Пожалуйста, пусть это закончится. Кто-нибудь, пожалуйста. Бог, если ты все-таки где-то есть...»
– Август, проснись, – снова слабый женский шепот, и парень почувствовал, как его лба коснулась рука, поднявшаяся к макушке, проскользнув по волосам. Рука дрожала.
Он переборол себя. Вопреки всему абсурдному, что еще могло произойти, Август сделал это – разлепил веки – и в очередной раз уставился на девушку, склонившуюся над ним.
– Элизабет? – он чуть ли не вскрикнул, скорее от удивления и маленькой радости, но голос подвел и лишь сухо прохрипел что-то невнятное.
– Извини, я... мне так страшно здесь одной, – девушка аккуратно тронула глубокое пятно запекшейся крови на своем виске и поморщилась от боли.
– О Господи, – Август отвернулся и ко всему недоумению почувствовал улыбку на своем лице, – я просто не могу поверить. Ты жива!
Элизабет постаралась улыбнуться в ответ.
– Спасибо. Я думаю... мне кажется... ты меня спас, верно? Я бесконечно благодарна тебе, Август. Ты... ты едва ли мог выбраться сам, и это... то, что происходит здесь...
Лиз отвернулась, так и не закончив мысль. Август приподнялся на локте, принял сидячее положение и заметил, что Элизабет задрожала еще сильнее. Она плакала. Тихо, бесшумно, наивно. Одиноко. Так, будто сама смерть прошла мимо, а потом остановилась, повернулась, выдала едкую ухмылку и больше не сделала ни шагу. Словно она была пауком, а пауки ведь всегда оставались лучшими наблюдателями.
– Элизабет, – сказал парень на удивление серьезно и тяжело выдохнул. Август пододвинулся поближе к девушке, но та снова отвернулась.
– Почему? Почему? Я не понимаю. Почему они мучают нас собственными воспоминаниями? Мне так больно, Август, мне так страшно. Это такое чувство, будто... будто всех демонов, которые копились в твоей душе, всю память выпотрошили, вывернули наизнанку, поставили пленку с конца и нажали на воспроизведение. Кокон выудил из меня все самое сокровенное. Все нечаянно брошенные фразы, все обманы, все предательства, все неудобные случаи, все моменты, когда мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Все моменты, когда мне было больно, когда я чувствовала вину. Но зачем?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
В коконе моего разума
HorrorЭлизабет боится темноты. Фобия Августа - змеи. Альфред страдает акрофобией - боязнью высоты, а Фредерике невыносима любая мысль о смерти. И только Илайна-София боится самой себя. Кокон. Здесь очутились герои после своей смерти, но откуда взялся это...
