В коконе моего разума

Глава 11. Адреналин

– И что нам делать теперь?

– Держаться подальше от тумана.

Август снова чувствовал боль. И хотя раны на спине и на ноге быстро затянулись и не подавали никаких внешних признаков и проявлений, что-то под кожей зудело и создавало впечатление глубоких незаживающих нарывов. Парню казалось, что его кожа живет в другом измерении, отличном от того, в котором живет все его остальное тело. И эта странная гипотеза пугала его еще больше.

Элизабет, заставляя себя и свое тело приглушить голод, оглядывалась по сторонам. Туман был близко, слишком близко, но слишком сложно было решить, куда идти дальше. Впереди виднелся глухой лес по матовым непрозрачным небом, а единственной альтернативой ему была пустыня с ровной полосой горизонта.

– Смотрите, – воскликнула девушка, поражаясь тому, как не заметила этого раньше.

Впереди располагалось нечто невиданное. На том месте, где стояли герои, простиралась, казалось бы, уходящая в никуда, темная прямая линия. Граница. По правую сторону от нее лежала пустыня, а по левую – кукурузное поле.

– Это же то место, – в ужасе зашептала девушка.

– Из наших снов, – вторили ей Август и Альфред.

Но были ли это сном?

Вот в чем вопрос.

– Как? Как такое может быть? Я не понимаю, просто не понимаю...

– Кокон не поддается законам физики, анатомии и вообще морали. Это... ад? Если бы я не был атеистом, то решил бы, что это именно так, – Голос Августа внезапно сошел на хрип и потерял былую несерьезность, – думаю, нам лучше пойти вдоль этой границы. Хуже уже не будет, а так мы хоть будем держать в стороне от наших кошмаров и...

– ...тумана, – закончила за него Лиз.

– Да, и тумана.

***

Поле и пустыня, казалось, простирались до самого горизонта. Алфи, Элизабет и Август быстро выбились из сил, обезумели от голода и усталости. Но туман, словно цепной пес, беспощадный конвоир, дышал им в спину и ни на секунду не терял бдительность. И граница между мирами все не кончалось, лес, маячивший на горизонте, казался таким близким и таким призрачным.

– Черт, мне начинает казаться, что мы делаем что-то не то, – выдохнул Август, – не может быть все так дерьмово и бессмысленно.