Метка Мародёров

Часть 1. Четыре всадника Апокалипсиса. Глава 1. Из огня да в полымя

Четыре тёмные тени скользнули в узкую щель между стенами. Вокруг сновали люди, собравшиеся на площади по случаю воскресной ярмарки, и, конечно, им не было никакого дела до тех, кто, как и они, праздно бродил по городским улицам этим днём. И всё же эти четверо шли крадучись и избегали встречаться с прохожими взглядом. Они как будто боялись быть обнаруженными в толпе, хотя именно толпа должна была послужить им надёжным укрытием.

И излишняя осторожность на сей раз принесла прямо противоположные ожиданиям плоды: за дружным квартетом увязался сторонний наблюдатель, желавший, подобно им, остаться незамеченным.

Этот человек знал, что за неприметным проходом скрывался тупик, со всех сторон окружённый обшарпанными стенами жилых домов. Знал он и то, что, притаившись у самого выхода в замкнутый двор, можно было не опасаться обнаружить своё присутствие. И, устроившись за угловым выступом, он не преминул воспользоваться преимуществами своего положения.

Четверо рассыпались по крошечному пятачку, зажатому между зданиями, а тот, пятый и лишний, внимательно следил за каждым их шагом, приглядывался к лицам, если те оборачивались к ведшей на улицу щели, и вслушивался в те слова, что слетали с их губ. Слова эти были насмешливы и грубы, а четверо между тем стали полукругом, как загнавшие в угол жертву шакалы.

Лишний человек всё пристальнее вглядывался в открывшуюся его глазам картину, и сделанные наблюдения как будто неприятно его поразили. Наблюдатель выпрямился в полный рост и сжал руку в кулак; пальцы скользнули по гладкой поверхности, источавшей тепло. Четверо по-прежнему не слышали и не видели его.

Лео презирал драки – не то в силу высоких моральных принципов, не то по причине тщедушной конституции, в чём, конечно, он не признался бы себе и перед лицом неминуемой гибели. Но теперь он решился отступить от собственных принципов, решился твёрдо и бесповоротно. И, хотя он был один, а врагов его было в четыре раза больше, хотя они давно уже обогнали его в росте и силе, хотя они с рождениями обзавелись покровителями, о каких он не мог и мечтать, Лео шагнул вперёд, покидая сумрак спасительного укрытия.

– Эй, падальщики! Чего накинулись всем скопом на этого бедолагу?

Один из шакалов вскинул голову и медленно, словно через силу, обернулся на голос. Лео усмехнулся ему в лицо. И какое же это лицо было отвратительное! Оно как будто вечно находилось под освещённой светом древесной кроной, и на коже его чередовались пятна света и тени. Загар каплями краски был разбрызган по бледному лицу, кусками неотставшей чешуи сползал на руки. Так выглядела змея, выползшая погреться в лучах славы, в которой купалась по праву рождения. Так выглядел сын начальника тюрьмы, сосредоточившего в своих руках немалую часть городской власти.