Метка Мародёров

Глава 4. Для кошмаров не существует границ

Видения одно за другим навязчиво всплывали перед глазами, с бешеной скоростью сменяли друг друга. От них хотелось избавиться, остановить разноцветный хоровод, забыть... Тяжелые, мучительные, давящие воспоминания...

Но картины прошлого упорно не желали покидать Равиля. Нечеткими призраками метались они под закрытыми веками, вонзались острыми ножами в сознание. Краски сновидений казались неестественно яркими, голоса людей – чересчур резкими.

Вновь все закружилось перед глазами красочным калейдоскопом, а затем неожиданно потускнело, скользя кадрами черно-белого фильма.

...На улице крапал дождь. Тяжелые капли ударялись об окно, сползали по стеклу, оставляя за собой длинные влажные следы. И без того всегда мрачное небо сейчас казалось совсем неприветливым, покрытое свинцово-серыми тяжелыми тучами, скрывшими и привычную взору Луну и далекие холодные звезды... Равиль, тогда еще мальчишка, которому только-только исполнилось десять лет, стоял перед зарешеченным окном, опершись руками о подоконник. Он смотрел вдаль, туда, где, у самого горизонта, чуть виднелся чернильно-черный хребет, походящий на спящего дракона. Горы Виндзора.

Неожиданно за спиной послышались шаги – ровные, уверенные. На плечо легла тяжелая рука, но мальчик не обернулся, не пошевелился.

– Вот и пришло время прощаться, – голос дяди звучал отрывисто, сухо. – Рад будешь вернуться в отчий дом?

– Да, – тихо ответил Равиль. – Я так давно не видел родных...

– Неужто соскучился? – с лёгкой насмешкой, сильно задевшей отчего-то мальчика, произнес родственник. И вдруг добавил, наклонившись к самому уху: – А ты их любишь, Рави? Только отвечай честно.

– Конечно, – нахмурившись, ответил тот. Резко обернулся и глянул дяде прямо в глаза: – Разве не должен отпрыск уважать тех, кто дал ему жизнь, доверять им всецело? Родители всегда заботились обо мне. Я привязан к ним.

– Уважение, доверие и привязанность? Так ты понимаешь любовь? – медленно, словно размышляя проговорил мужчина. – Не разочаровался бы ты в своих убеждениях, малыш... – и вдруг расхохотался. Его смех отдавался от сводчатого потолка, от холодных каменных стен и несся по коридору, оставляя всюду жуткие отголоски, еще долго звучавшие в темных высоких помещениях...