Семь дней Жизни

4

Это так, и я знал об этом с самого начала. Я не нужен Джеку, меня просто хотят убить, но я слишком тихий и незаметный, поэтому меня и сделали поставщиком, чтобы наконец-то поймать. Мне хочется выть, кричать, плакать. Чтобы я ни сделал, финал один и тот же. Администрация решила избавиться от меня, и это у них получится при любом раскладе. Медленно, проглатывая слезы, бреду к бараку Джека. Заключенные уже разошлись на ночевку. Мы с Сэтом попрощались так, как будто расставались навсегда. Так оно, наверное, и есть. Сколько еще можно тянуть с моей смертью?!

Вдох... выдох... вдох... выдох...

Захожу в барак, и свет вновь на миг ослепляет меня.

- Ааа, Хэл! – Джек как всегда весел и беспечен. - Заходи, заходи.

Мне указывают на стул и просят подождать, пока Тод сходит за партией. Это занимает у него всего минуту, и он возвращается с двадцатью пакетиками. На каждом из них изображена цифра, номер барака. Быстро оглядываю их, одиннадцатого нет, моего дома нет. Это немного успокаивает меня, не знаю, смог бы я принести смерть своим.

- Ты все понял? – по видимому, пока я пялился на цифры, Джек что-то мне объяснял. Киваю и сгребаю пакеты в карманы. Они неприятно шелестят при движении. Этот шорох может меня выдать, поздно вспоминаю, что все надзиратели в курсе, еще позднее, что меня все равно убьют.

- Можешь идти, - Джек не отрываясь, смотрит на какие-то бумаги, а Тод бросает на меня сочувствующий взгляд. Я пячусь и оказываюсь на улице.

А что, если я не понесу эти чертовы пакеты? Выкину их, закапаю, а Джеку скажу, что все разнес... но это, конечно же, навряд ли прокатит. Люди Мэилса находятся в каждом бараке, и они, наверняка, следят за поставщиками. И если партия не придет, меня убьют.

Совсем не думая, что делаю, направляюсь к первому бараку. Мне нельзя заходить, просто стоять рядом, тот, кому предназначен этот пакетик, сам выйдет за ним. Так оно и происходит. Дверь барака медленно приоткрывается, и в проеме показывается седая голова какого-то мужчины, надзиратели резко поворачиваются и шагают в противоположенную сторону. Мужчина протягивает ко мне свою тощую руку, на которую я тут же кладу пакетик. И все. Дверь закрывается. Хм... а может быть и не все так плохо? Если и дальше будет все то же самое, быть может, мне удастся остаться в живых. Хотя бы еще на немного.

Люди, больные, побитые жизнью, протягивают ко мне свои ладони за очередной дозой этого смертельного порошка. Неужели, они не догадываются, что это не совсем наркотик? Стараюсь не смотреть на их лица, не хочу знать, кому принес смерть. Благо, что все пакетики предназначены для северной части лагеря, с этими заключенными я практически не виделся. Они работают на рудниках в горах, у них имеются свои ворота и своя столовая. Знакомых среди них у меня нет.

Отдав очередную дозу, засовываю руку в карман, и чуть не кричу от счастья. Последний! Последний! Неужели, я сделал это?!

Возле девятого барака совершенно пусто. Надзиратели даже оставили свой пост, увидев, что я приближаюсь. Спасибо ребятам, освободили мне дорожку. Я подхожу к двери и несколько минут стою, ожидая очередной руки. Но ее нет. Это плохо. Несколько раз обхожу ветхое здание и уже когда собираюсь уходить, замечаю в тени барака фигуру. Ну, наконец-то. Подхожу ближе. Длинные волосы, закрывающие пол-лица, худощавые руки, доходящие практически до колен, ноги в кровяных подтеках.

- Эй, – шепотом окликаю девушку, в том, что это существо женского пола, я уверен только на половину. - На, бери, - пакетик трясется, когда моя рука протягивает его ей.

Девушка тут же вскидывает голову, и я вижу ее безумные глаза. Она практически мертва, ходячий труп, но ее глаза, они живые, они просто горят жаждой к жизни.

- Я не хочу умирать, - громко и твердо произносит она.

- Тише! Говори, пожалуйста, тише.

Но она совершено не слышит меня:

- Он сказал, что если я приму, то умру! – на ее глазах слезы. - А я не хочу умирать!

Бррр... Голова взрывается от непонимания.

- Хорошо, хорошо, только не кричи. Я его сейчас высыплю и все, - открываю пакетик и переворачиваю, порошок тут же высыпается на землю. В следующую же секунду, девушка воет сиреной:

- Нет! Что ты делаешь?! – она хватает меня за руку, и выдергивает пустой кусочек салафана. - Что ты наделал!?

Тощая фигура, кошкой бросается на меня и вцепляется зубами в мое плечо. Пытаюсь отцепить ее, но у меня это плохо получается, а вот она вгрызается очень умело, через секунду, я уже просто ору от боли. Тут же вспыхивает свет и краем глаза, я замечаю, что со всех сторон к нам движутся надзиратели, но меня это мало волнует, так как девушка оставляет плечо и переходит выше, к моей шее. Мне сейчас что, горло перегрызут? От этой мысли, становится даже смешно. Двое надзирателей пытаются оттащить эту ненормальную от меня, но это сделать очень даже непросто. Все кричат, шумят, кто-то даже стреляет. Девушка неестественно всхлипывает и наклоняется назад, в последний момент, я все же делаю попытку поймать ее, но мне это не удается, и она падает на землю. Ее глаза широко раскрыты... Я смотрю сначала на нее, потом на надзирателей. Один из них стоит с револьвером. Это он застрелил ее... хотя, я не уверен, что пуля предназначалась именно ей.

- Что здесь происходит? – один из мужчин толкает меня, чтобы привести в чувства.

- Она... она напала на меня, - а что мне еще говорить?

- Комендантский час уже наступил. Почему ты на улице? - а то вы не знаете?!

- Простите, такого больше не повторится, - никакие мои оправдания, не могут изменить систему. За нарушение комендантского часа – смерть, и мне это прекрасно известно.

- Конечно, не повторится. Следуй за мной.

Зажмуриваю глаза. Как-то уж очень быстро меня поймали, я надеялся продержаться хотя бы несколько дней. Не получилось. Вот и все. Это именно тот момент, к которому все вело. За два дня, моя жизнь полностью разрушена, и, кажется, Сэт вновь выиграл спор.