Семь дней Жизни

4

Мы сидим на металлических стульях бок о бок и смотрим на усатого мужчину, сидящего за столом напротив нас. Он сосредоточено заполняет протокол нашего задержания. У него довольно добродушное лицо, но уставший вид, наверное, работает круглыми сутками. Офицеры привели нас в его кабинет и в двух словах пояснили ситуацию. В их рассказе мы нарушаем порядок, деремся на улице, оказываем сопротивление полиции. Полный набор. Можно сажать, ну, или как в моем случае, убивать. Ощущаю себя, вернувшимся на восемь лет назад. Я уже сидел вот так в участке, рассматривая выцветшие обои и какие-то грамоты на стенах. В тот раз я был безумно напуган происходящим, сейчас напуган не менее. Вот бы вернулось действие таблетки, которое уже исчезло.

- Вот и что вам дома не сидится? Поздно же уже, - на часах пол-одиннадцатого, - нет, вам надо тусить, по клубам шляться... у меня дети такие же, как только пятнадцать стукнуло, так все... понеслось... Ладно, давайте ваши карты.

Мия достает карточку, а у меня замирает сердце. Сколько мне теперь осталось?

- У меня нет карты, - мужчина удивленно поднимает на меня глаза, - у меня микрочип, - пальцем указываю на глаз.

Он перестает писать и смотрит на меня. Интересно, о чем он сейчас думает?

- Ты семидневник что ли? – я киваю, - Сколько тебе лет?

- Скоро будет двадцать, - хм... не будет.

- И сколько...?

- Четыре дня, - отвечаю я, не дослушав его вопрос.

- Боже, боже, боже, - качает он головой и со злостью отбрасывает ручку в сторону, - и что только в мире творится? Ведь дети еще совсем, - он смотрит на карточку Мии, а потом и на саму девушку. В его взгляде отчетливо читается вопрос, что молодая красивая свободная девушка делает рядом с семидневником? Я молю Господа, чтобы Мия молчала и не озвучивала свою профессию.

Мужчина несколько минут просто глядит куда-то мимо нас, я прямо физически чувствую, как он что-то обдумывает. Офицер качает головой, берет протокол и одним резким движением, разрывает его пополам.

- Идите отсюда, - бросает он нам, а я даже пошевелиться не могу. Просто не верю, что страж закона отпускает нас, что он дарит мне мои законные четыре дня, - идите, кому говорю.

Он выписывает Мии пропуск и велит показать его на выходе.

- Спасибо вам... большое, - Мия первая приходит в себя. Она встает и поспешно берет меня за руку, - идем.

Мы выскакиваем из кабинета и, не оглядываясь, движемся по коридору. Сердце стучит, а рука судорожно сжимает ладонь Мии. Я ожидаю услышать голос офицера, ведь он просто обязан передумать! Понять, что совершает ошибку, и попытаться нас остановить! Но уставший мужчина не выходит из своего кабинета и поэтому, мы беспрепятственно добираемся до фойе. Здесь сидит дежурный, и мы подходим к нему, чтобы отдать пропуск. Он несколько секунд смотрит на нас (наверное, разглядывает мое побитое лицо), потом на листок бумаги, а я замечаю на его стойке буклеты. Беру один из них и смотрю на его название, которое заставляет меня замереть. Лагерь Бишерон. Что? Это что такое? Рекламный буклет лагеря? Пролистываю несколько страниц. Нет. Это не реклама, это просто какая-то презентация. Но она ненастоящая... На красочных фотографиях вижу унылые, но достаточно живые лица заключенных. Но больше всего удивляет их внешний вид. Все люди чистые, гладко выбритые, с нормальным здоровым цветом лица, их одежда тоже выглядит нормально, оранжевые комбинезоны, сапоги, куртки. Еще раз смотрю на название лагеря. Это точно лагерь, в котором находился я? Так и есть. А может быть их несколько? Но на фотографиях, которые находятся в самом начале, вижу знакомое лицо. "Начальник лагеря Бишерон – Ларс Ват". Ошибки нет, это тот самый лагерь. Листаю дальше. Светлые казармы с настоящими кроватями и матрасами. Столовая с едой, душевые... ДУШЕВЫЕ???!!! Значит, вот как должен выглядеть лагерь...

- Пошли, чего застыл? - толкает меня в плечо Мия.

- Ага. Простите, - обращаюсь я к дежурному, - могу я взять буклет?

Он хмыкает:

- Хочешь посмотреть, куда не следует попадать?

- Ну, туда бы я не прочь попасть, - запоздало понимаю, что озвучил свою мысль, - ой, да, ужасное место.

- Бери, они для этого и предназначены, чтобы люди смотрели и боялись.

Боялись? Чего тут бояться? Здесь все так нормально...

Мы отходим от участка, и Мия восклицает:

- Что это было? Я думала нам крышка!

- Не знаю. Он, кажется, отпустил нас.

- Такое бывает?

Пожимаю плечами:

- Как видишь.

- Мда уж. Что ты там взял?

Я протягиваю ей буклет, она быстро листает его.

- Это ты там сидел?

- Эмм...название вроде то, но... нет, я был не там. У нас не было душевых и матрасов. А вот, смотри, - я показываю ей на фотографию, где заключенные сидят за швейными машинками, - они шьют! Понимаешь? Шьют! Тут написано, что «заключенные работают на швейных фабриках». Да ни фига! Мы горбатились на рудниках, в горах, копали траншеи и каналы, вырубали леса. Это не тот лагерь.

- Да нет, тот. Другого такого нет, и адрес тот же.

Не знаю, откуда Мия знает адрес лагеря, но она права, адрес тот же.

- Что за чепуха? Ничего не понимаю.

У меня болит почти все тело, поэтому я, немного, прихрамываю, когда мы идем вдоль мостовой. Ночь теплая и спокойная, как раз подходит для прогулки.

- Может, они не хотят, чтобы люди знали всей правды... чтобы никто не знал, где содержат
правонарушителей, - это не вопрос, Мия размышляет вслух.

- Но зачем им это?

Мой вопрос остается без ответа. Откуда ей это знать? Да и мне не надо, прячу буклет в задний карман джинс.

- Не буду думать об этом, - говорю я ей и улыбаюсь. Мы стоим на смотровой площадке возле реки, по которой проплывает небольшой теплоход.

- Нам надо спешить, мы уже опаздываем.

- Ага, но здесь так хорошо.

- Тебе понравился сегодняшний день? – спрашивает у меня Мия, - Я понимаю, что встреча с теми парнями омрачает его, ну а в целом...

- Это было потрясающе, - я совершенно искренен, - мне уже давно не было так хорошо, - а это я привираю, вчера ночью было тоже хорошо.

- В принципе, это только малая часть людских развлечений, довольно повседневные вещи. Бывает еще круче, может быть когда-нибудь..., - она вовремя замолкает... у меня нет «когда-нибудь», у меня есть только «здесь и сейчас»...

Запрокидываю голову и смотрю на звезды. В свете города их плохо видно, в лагере они были намного красивее и ярче... А все же зачем сделали подставной буклет?

- Я давно так не веселилась, правда. Спасибо, что провел этот день со мной.

- У меня просто не было выбора.

В ее глазах озорные огоньки, а на губах улыбка. Она стоит спиной к парапету, и за ней протекает река, в которой отражаются светящиеся фонари мостовой. Теплый летний ветер играет с ее длинными волосами, они развиваются и щекочут мое лицо. Мне бы отойти подальше, но я не хочу. Мне нравится это мгновение... когда еще я испытаю что-либо подобное?

Наши лица так близко, что я просто физически ощущаю притяжение, которое тянет нас друг к другу. Интересно, а она чувствует его?

- Ну вот, мы же договаривались, что сегодня будем вести себя как обычные нормальные люди, а ты все испортил, - она вновь начала прикалываться.

- Интересно, что же я такого сделал?! – я больше не подбираю слова, они выскакивают сами собой, неужели, я наконец-то научился нормально общаться? За сегодняшний день столько всего произошло. Не знал, что за день можно прожить целую жизнь...

- Ты испорченный мальчишка! Из-за тебя я сегодня попала в полицию. А если бы меня арестовали и отправили в лагерь?!

Отворачиваю голову в сторону, эта мысль невыносима, но я не хочу портить момент, поэтому улыбаюсь и произношу:

- Я бы потратил свои четыре дня на то, чтобы вытащить тебя оттуда, - и не важно, что если бы Мию арестовали, меня бы убили.

Поворачиваюсь к ней и тут же встречаюсь с ее пристальным взглядом, будто она только и ждала, когда же, наконец, я повернусь к ней.

Дальше происходит что-то невероятное. Не понимаю, откуда, у меня появляется такая смелость, но я поддаюсь вперед, и наши губы соприкасаются. Губы Мии теплые и живые, она вся живая, и благодаря ей, я тоже наконец-то смог почувствовать себя живым...