СЕНСЕРЫ

Глава 11

Утро. Как же Эллен ненавидела это время суток. Все печали и горести прошедшего дня возвращались, стоило только открыть глаза.

Новостей от Димы по-прежнему не было.

В столовой стояла непривычная тишина: ни смеха, ни болтовни, ни споров, только звон приборов о тарелки.

Эллен без аппетита запихнула в себя пару ложек овсянной каши и ушла к себе. Она готова была завыть от безысходности.

Предаваться раздумьям в одиночестве ей пришлось недолго: пришла Вика.

— Не могу быть одна, начинаю думать о плохом, а когда вижу кислые мины ребят, становится еще хуже. — Она по-свойски увалилась на кровать. — Нужно чем-то заняться, пока мой мозг не взорвался.

Сначала Эллен нервировало ее присутствие, но вскоре она была рада, что Вика не оставила ее одну. Ее оптимистичный настрой успокаивал. Вика верила, что Дима вернется.

— Ты просто его не знаешь, — сказала она, закидывая вещи в стиральную машину. — Он найдет выход. Вот увидишь!

Вика решила, что именно стирка поможет им отвлечься от мучительного ожидания. Они сидели в небольшой прачечной, болтали о Диме.

— Хочешь, расскажу, как он привел меня в Дом?

— Конечно. Честно говоря, я боялась спросить раньше. Тут мало веселых историй.

— Ну, моя главная печаль случилась задолго до шестнадцати лет. Человек, которого обычно называют отцом, бросил маму, когда узнал о беременности. Перед этим, спасибо ему хоть за это, объяснил, кто он такой и что маму ждет, если она оставит ребенка. — Вика тяжело вздохнула. — Когда мне исполнилось тринадцать, мама все рассказала, а через год умерла. Бабушка забрала меня в деревню. Тогда я решила, что уйду в «Элиту», и будь что будет. Когда почувствовала изменения, поняла, что вступила в фазу, и не стала сдерживать способность. Через какое-то время увидела, что еду в машине с незнакомцем. Поняла, что время пришло. Я собрала вещи и уселась на лавочку, читать. Когда к дому подошел Дима, я его узнала и сразу заявила: «Я пойду с тобой куда угодно, только не трогай мою бабушку».

Эллен не удержалась и расхохоталась.

— Хотела бы я видеть его в тот момент, — сквозь смех сказала она.

— О-о, знаешь, когда мне грустно, я вспоминаю его физиономию: застывшую полуулыбку, глазищи по пять рублей. Когда он очухался, сказал: «Прости, я не прихватил коня и доспехи, но, если ты не против, прокатимся на стареньком форде». Потом все разъяснилось, и мы долго подкалывали друг друга.