Волчий след

Глава 32

Абсурд.

Отец был оборотнем, мой враг стал моим другом, кто-то пытается убить Лукаса. Такой растерянности я никогда не чувствовала. Казалось, правда и ложь слились воедино, приобретает одинаковые очертания и цвета, так что разобраться, где же истина, было невозможно. А я так в этом нуждалась, ведь слова Ридда создали твердый протест внутри меня.

Я ему верила, не спорю. Каждому слому я поверила безоговорочно, чего только стоили его рассказы о моей сестре. Тон его голоса, влюбленный блеск глаз — все указывало на то, что его чувства к Эмме были настоящими. И эта любовь заставляла меня переполняться необъяснимой гордостью.

И еще... я была благодарна ему. Столько лет он защищал нас с братом, жертвовал своей жизнью. Я едва ли представляла, насколько сильно нужно любить человека, чтобы после его смерти заботиться о том, что было ему дорого. Впервые за долгое время я чувствовала себя в безопасности.

Правда избавила меня от необходимости строить догадки, и единственной проблемой стали мои чувства к Нейту. Я ужасно злилась на него, оставив надежду на примирение. Но стоило мне подумать об окончательном расставании, как сердце сжималось. Когда у меня было время наслаждаться отношениями, я этого не делала. Теперь же, едва появилось что-то большее, чем мы, я не могла думать ни о чем другом.

Но что, если мой настоящий враг — Нейт?

— Джейн!

Я вздрогнула и подняла взгляд на Ханну. Она сердито надула губы.

— Следи за процессом, — фыркнула подруга, кивая в сторону лотка с пробирками. Урок химии был в самом разгаре, и мы с Ханной работали в паре. Виновато улыбаясь, я попыталась сосредоточиться на задании, но тревожные мысли не оставляли места для формул.

Ханна смотрела на меня с возмущением.

— Что у тебя опять случилось?

Я поспешила заняться работой, избегая расспросов, но Ханна, похоже, решила, что урок химии лучше всего подходит для обсуждения моей личной жизни. И неспроста, ведь все ребята болтали под видом совещаний.

— Ты расскажешь, что произошло между вами со Сноу? — увлеченно спросила Ханна и долила в раствор не ту кислоту. Из пробирки полезла пена.

Оттягивая ответ, я поспешила устранить разрушения, но ясный взгляд голубых глаз, пристально следящий за мной, не оставлял шансов на отступление. Пришлось вновь тупо пожать плечами.

— Это прошло, Ханна, — бросила я, пытаясь изобразить обиду. — Не будем вспоминать.

Но Ханну не беспокоило, что своими вопросами она задевает мои чувства, и подруга перешла в наступление. Этого я опасалась больше всего, ведь даже под пытками я бы не призналась, а терять еще одного друга не желала.

— Ты всегда так отвечаешь! — прошипела Ханна. За ее спиной преподаватель оценивал цвет раствора, полученного Филипом и Питером, и я притворилась, что заинтересована результатом лабораторной. Ханна злобно прищурилась, глядя на меня поверх лотка с пробирками.

Я не хотела говорить с ней о Нейте. В конце концов, Ханна не должна знать все, и мои отношения с кем-либо не касались ее. Да, женская дружба, несомненно, подразумевала обсуждение личных проблем, но я не относилась к категории таких подруг, с которыми можно сплетничать. Поэтому Ханна не смогла ничего из меня вытрясти, а потому дулась до самого обеда. К счастью, в кафетерии она нашла другой объект для гнева и быстро забыла о моей скрытности.

— Эта противная Сноу всюду сует свой нос! — возмущенно сообщила она, когда мы шли через зал к столику возле окна.

Я проследила за взглядом Ханны и увидела Лили. Она сидела в одиночестве, и я даже посочувствовала ей. Лили оказывалась нормальным человеком в те дни, когда я не обжималась с ее братом в «фольксвагене».

Голос Ханны вернул меня в действительность, и я поспешила занять свое место за нашим столиком. Нейта в кафетерии не было, чему я, впрочем, не удивилась. Последние дни я упорно напоминала себе о том, что мы больше не являлись парой и волноваться о его благополучии не стоит.

— Что опять стряслось? Комитет? — догадалась я.

Ханна всем своим видом производила картину страшно недовольно ребенка, которому не купили обещанный мешок конфет.

— Ты невыносима, Джейн! — фыркнула она, и ее глаза блеснули, словно отражая разряд молнии. — Комитет выполняет важные функции...

— Да, я помню, вы там решаете кучу серьезных вопросов, — прервала я, не желая выслушивать лекцию о пользе школьного самоуправления.

Ханна прищурилась, оценивая, сколько оскорбления несут мои слова.

— Насколько я знаю, ее бросил парень. И теперь она решила отыгрываться на членах комитета. Сегодня утром было собрание, мы уже начали приготовления к выпускному...

— К выпускному? — Я едва не выронила вилку.

— Да, уже пора.

— Пора? Вчера только снег растаял.

Ханна вздохнула в ответ моему невежеству.

— Ха-ха! — иронично сказала она. — Времени осталось мало, даже если кажется, что еще месяцы впереди. Сделать отличный праздник за две недели невозможно. Нужно придумать декорации, составить список музыки...

— Привет. — Между нами села Лиза, и я облегченно выдохнула под шумок ее появления. — Что это с Ханной?

— Джейн думает, что мы будем писать сценарий выпускного на коленке, — сообщила девушка.

Лиза улыбнулась, совершенно беззлобно, и поставила высокую стопку учебников в центр стола. Глаза ее сияли голодным блеском, и я заметила Питера у раздаточного стола.

— Я больше жду ответа из колледжа, — взволнованно сказала Лиза.

Ханна скривилась, а я внезапно почувствовала странную тревогу.

— Уже полгода прошло, как я живу в Реймонде, — задумчиво вспомнила я, и Лиза вновь улыбнулась.

— Время летит. Скоро уже прощаться будем. — В ее голосе звучала горечь, но тут подошел Питер и девушка просияла.

Пока они с Питером делили еду, а Ханна листала конспекты, я почему-то думала о том, какой грустной вдруг стала мысль о скором отъезде. Мне придется покинуть школу, друзей и этот город. Еще шесть месяцев тому назад я отдала бы все за возможность ускорить время, но сейчас...

Незаметно все изменилось. Ужасная тоска грузной тяжестью осела в груди, и потребность с кем-то поговорить стала невыносимой.

— Где Итан? — спросила я у Ханны. Ее глаза возникли над обложкой конспекта и посмотрели на меня по-совиному.

— Он остался дома. Мама вывихнула руку, — сообщила Ханна.

— Миссис Вает поранилась? — с искренним сожалением отозвалась Лиза, Ханна угрюмо кивнула и я перестала участвовать в разговоре.

Надежда увидеть Итана до понедельника быстро угасла, но твердая потребность в нем только возросла. Поэтому распрощавшись с Ханной и оставшись наедине с собой, я начала паниковать. Только мягкая улыбка Итана могла успокоить и унять тревожные мысли в моей голове.

Дорога домой показалась мне короче, чем в последние месяцы. Весна пришла стремительно, заполнив лужи и размочив газоны. Солнце время от времени проглядывалось из-за пелены туч.

Кутаясь в куртку, я вышла из гаража. Мама проводила свой выходной на кухне: гремела посудой, подпевала телевизору. Эти звуки успели стать родными, но я почувствовала себя глубоко несчастной.

Поднимаясь в спальню, я все думала об изменениях, так резко обнаруженных в собственной голове. Холодный весенний день стал еще мрачнее, и если бы разразилась гроза, погода отразила бы мое настроение сполна. Но такое не случилось. Солнце светило ярче, мама продолжала петь, и ее голос, пробивая пол спальни, усиливал мою тревогу.

Я хотела остаться в одиночестве, но едва села на кровать, поняла, что не выдержу. Мама явно даже не заметила, что я была дома.

Таких едких чувств у меня никогда не возникало. Хотелось вырвать себе сердце, чтобы не чувствовать тупую ноющую боль глубоко внутри. Я не знала, чем себя спасти, и как утешиться.

Пока я нарезала круги по городу, начало темнеть. Огни знакомого бара в сумерках мерцали еще выразительнее. На душе сразу потеплело от предвкушения.

Он был здесь, расставлял виски по полкам.

— Кола?

Я улыбнулась и заняла крайний стул за барной стойкой. Итан наполнил стакан черным напитком.

— Душевная беседа включена в счет? — спросила я устало.

— В прошлый раз вы оставили хорошие чаевые.

Весело улыбаясь, я почувствовала, как тугой узел в груди начинает распускаться, позволяя мне свободно дышать.

— Что в этот раз?

Я пыталась оценить положение, отыскать начало своей тревоги, но проблем накопилось множество. Достичь компромисса с собственной головой все никак не удавалось.

— Как бы это сказать... я в замешательстве.

Итан изобразил задумчивость, и мне захотелось бросить в него стакан.

— Звучит, как диагноз, тебе не кажется? — спросил он. Я нахмурилась, прожигая друга сердитым взглядом. — Да ладно, Лоуренс. Впервые, что ли?

Его слова заставили меня вновь задуматься.

— Нет, но в этот раз хуже.

— Объясни.

Хотелось сказать так много. Жгучий поток возмущения, страха и печали рвался из груди, но слова застревали в горле. И я просто молчала, глядя на такого умиротворенного Итана.

— Это тяжело.

— Ты так говоришь, словно это когда-то было легко.

— Да уж полегче, — проворчала я. Бутылки за спиной Итана соблазнительно блестели, но я решительно перевела взгляд на лицо друга. — Мне... грустно.

Итан опешил.

— Грустно? — переспросил он. — Тебе грустно?

Разочарование тяжелым камнем упало в желудок. Вовсе не этого я ждала от разговора с Итаном.

— Что тебя так удивляет? — с вызовом ответила я.

— Я рад, — с довольной улыбкой сказал Итан.

Непонимание слезинками выступило в уголках глаз, но я сдержалась.

— Что же все-таки заставило тебя чувствовать? — спросил Итан
заинтересованно, и я осознала причину его радости.

Чувствовать. Я способна чувствовать.

— Не знаю. — Мой голос охрип. — Мы обедали, Ханна начала говорить о выпускном вечере. Я смеялась, ведь так много времени впереди. А потом пришла Лиза и сказала... сказала, что... Прошло полгода.

Тяжелый вздох оборвал мою речь. Итан перестал выглядеть счастливым. Блеск понимания в его глазах стал явным, и у меня внутри все закололо иголками, так глубоко этот человек мог заглянуть в мою душу.

— Что тебя так напугало?

Этот вопрос стал ответом. Я подняла взгляд на Итана, и легкость — та легкость, за которой я приехала — спустилась неизвестно откуда и укрыла меня. Слова слетели с губ сами собой.

— Когда... в какой конкретный момент мне вдруг захотелось... остаться? Мне так хочется здесь остаться.

Итан протянул руку и сжал мою ладонь. Его мягкая улыбка не позволила мне сдержать слезы и вновь забаррикадировать свои чувства. Мне казалось, что именно в тот момент я и проиграла пари, заключенное с Нейтом.

Все стены, которые я годами тщательно выстраивала, рухнули. Мир оказался вовсе не таким, как я его представляла. Я вспомнила отца и Эмму, их любовь и заботу. Моя жизнь — их заслуга, и я должна была это ценить вместо того, чтобы маниакально искать смерти.

Итан молча наблюдал за мной, а я старалась прочувствовать все разрушения, произведенные откровением. Как же так получилось? Почему я вдруг начала любить этот город, этих людей и эту жизнь?

— Ты сможешь простить меня, Итан?

Я сказала это раньше, чем мозг приказал губам молчать. На миг лицо Итана исказила тень былой злобы, но все исчезло слишком быстро, чтобы когда-нибудь вспомниться.

Итан пожал плечами, беспечно и по-доброму. Так мог только мой лучший друг.

— Возможно, — ответил он, но прозвучало почти, как твердое «да».

Стало теплее. Весна пришла не только на улицы Реймонда, но и в мою душу. Робкая улыбка, как первый луч солнца, появилась на моих онемевших губах. Как же долго я жила в постоянном страхе, холоде и гневе.

Мне так отчаянно хотелось рассказать Итану об отце, сестре, Нейте и Ридде. Поддавшись порыву, я открыла рот, но мягкий блеск голубых глаз остановил меня. У меня не было права обременять Итана своими горестями.

— Так значит, ты остаешься с Нейтом? — спросил он.

Я задумалась, но боли не испытала. Видимо, я так много раз представляла себе наше расставание, что исчерпала все отчаяние. Мне бы хотелось прийти к нему и все наладить, но в этом не было смысла.

— Нет, Итан. Я одна.

Итан нахмурился и взял в руки полотенце. Он понимал меня и не мог сдержать сожаление, а я в который раз убедилась в его искренности.

— Непорядок, Лоуренс, — ответил он, и мы улыбнулись друг другу. — Такая девчонка, как ты, нуждается в парне, который будет ее любить.

— О да, каждый день буду искать.

Итан засмеялся.

— Хочется, чтобы ты испытывала ко мне малую долю того, что отдала ему, — произнес он тихо, и я услышала нотки стыдливой зависти. — Хотя куда мне до него. Он катается на «фольксвагене», я же располагаю только школьным автобусом.

Я не сдержала смех.

— Ты замечательный брат, отличный человек и самый лучший в мире друг, — ответила я искренне, пытаясь вложить в голос всю свою любовь. Как жаль, что ее было недостаточно.

— Ага, а он, значит, не такой? — с иронией заметил Итан.

Я вздохнула.

— Такой. — Пришлось признать тот факт, что разницу между ними составлял только «фольксваген».

— И ты любишь его таким, какой он есть, — мрачно продолжал Итан. Судя по тону, это для него было главной загадкой.

Я заставила себя посмотреть Итану прямо в глаза.

— Мы с ним... мы подходим друг другу, — выразительно сказала я, ожидая вспышки гнева, но Итан оставался спокойным.

— Ты его любишь?

В этот раз я не думала.

— Да, я его люблю.

Итан как-то странно кивнул.

— Тогда удачи, Лоуренс. Я желаю тебе счастья, — сказал он, и у меня не было сомнений в его честности.

— Ты останешься моим другом, — догадалась я.

— Конечно. — Итан сжал мою руку и сразу отпустил.

Внезапно взгляд голубых глаз устремился мне за спину, Итан улыбнулся. Я обернулась, и сердце сорвалось куда-то вниз — в дверях бара стоял Нейт. Он явно был взволнован и тяжело дышал.

Я соскользнула со стула раньше, чем мне стало больно от печального взгляда Итана. Нейт вышел, и меня повлекло за ним.

Парковку освещали фонари, сумерки превратились в ночь. Я быстро нашла «фольксваген», и руки Нейта обхватили мое лицо. Несколько секунд он смотрел на меня, и только потом облегченно выдохнул. Его губы дрожали, чернота глаз казалась бездонной.

— Ты должна пойти со мной, — сказал он, и я проснулась.

Сомнения вернулись. Я высвободилась из его рук и сделала шаг назад. Сердце глухо стучало, радуясь его близости, но по рукам прошел неприятный холодок.

Он врал мне. Ему нельзя верить.

Гнев вскипал в груди. Я смотрела на человека, которого любила, но видела только обманщика и монстра. Как бы мне хотелось уметь прощать.

— Кто нападал на меня? — спросила я едва слышно.

Нейт опустил взгляд, сделал вдох. Он перестал выглядеть очарованным, раскрывая свою истинную личину. Таким я увидела его тогда на поляне, но едва ли влюбленная девочка могла рассмотреть чудовище за идеальным образом.

— Я этого не хотел.

Воздух заледенел, наполняясь страхом и неприязнью. Или безразличием?

Я напряглась, готовясь к атаке, но ответить на движение Нейта все равно не смогла. Вспышка боли, мерцающий свет фонаря, холод асфальта. Как бы мне хотелось его не любить.