Ялмез: Вода

Эпилог

В воздухе витал запах пепла. Отвратительный смрад от безысходности случившегося окутывал дикие деревья, сгруппировавшиеся в непроходимый лес. Угасающую Луну скрыли тёмные тучи, оттого в лесу стало ещё темнее, ещё неуютнее, ещё... опаснее.

Деревня быстро осталась далеко позади. Но необузданное яркое пламя от большого костра ещё долго будет освещать лица, раскрывать жестокую суть, ибо в глазах каждого смотрящего на бушующее пламя и на улетающие прочь искры читалась радость. В деревне стояло пятнадцать домов. Но сегодня ночью их стало четырнадцать.

Они шли то медленно, то быстро, постоянно оглядываясь. Они страшились, что за ними следили, боялись, что их единственный оставшийся дом отыщут и уничтожат, как и множество других, забрав несколько десятков невинных жизней, отобрав у них всё самое дорогое. Они чувствовали себя разбитыми, утонувшими в горе и постоянном страхе. Они лишь хотели безопасное место, где можно будет, наконец-то, перестать бояться.

Они спустились в овраг, обогнув вековые, едва шепчущиеся друг с другом дубы. Затем пролезли через колючие кустарники, укрываясь изорванными и грязными от крови и земли балахонами. А, когда вышли к ручью, аккуратно перешли по плоским камням на другой берег и скрылись в очередных зарослях, не оставив и следа своего шествия.

Одна фигура остановилась. Человек прислушался. Огляделся. Его окружал лес и отчаянно выл ветер прямо над ухом. Фигура шевельнулась, коснулась левой рукой правого плеча и посмотрела на ладонь: тёмно-красная жидкость. Плечо разрывалось от боли, но это ничто по сравнению с увиденным им, ведь он увидел... увидел любимую... Она исчезла в адском пламене жестоких людей, запертая в наполовину обваленном двухэтажном доме с некогда прекрасным садом на заднем дворе. Он любил её. И должен был оберегать.

Но он не смог.

Боль в плече никогда не сравнится с болью разрывающей его изнутри.

— Тар, — позвал его приятный голос друга. Подошедший стянул капюшон, открыв ночному небу свои лохматые светлые волосы и глянув на друга изумрудными глазами. — Дальше идти можешь?

— Могу, — грубо отозвался тот и, обогнув друга, начал взбираться на холм, сторонясь веток и других людей, пока не оказался первым.

Все пропустили Виктора, сочувствуя его горю.

— Не трогай его пока, Нордман, — произнёс мужчина в капюшоне, которого звали Питер. — Сейчас он на пределе.